Дождь - [15]

Зайцы продолжали шевелиться, клацая время от времени зубами. Неприязненно посмотрев на их старания, я широко зевнул, потянувшись и разминая шею. Дверь стояла на месте, за ночь никто не потревожил мой сон. Свернув спальник, занялся приготовлением плотного завтрака. Останавливаться в лесу на обед было не рационально, следовало рассчитывать на то, что в следующий раз удастся перекусить только вечером.

— Что-же с вами делать то а? — плотно перекусив и собрав свои вещи, я задумался о том, как получить свои ножи назад.

Лезвия протыкали каждого животного в районе груди, оставляя зубастую пасть сверху, а живот и лапы снизу. Положив ладонь на спину животного, попытался сжать тельце так, чтобы заяц не смог извернуться и задеть меня ни лапами ни зубами. Стоило голой коже войти в контакт с телом животного, как воображение нарисовало перед моим внутренним взором крохотный «мяч», почти такой-же упругий и мягкий. В отличие от моих, заячий «мяч» имел размер не больше наперстка, что не мешало ему пульсировать и излучать тепло.

«— Это уже не воображение», — одернул я себя.

Сопоставляя все, что происходило со мной и с окружающим миром за последнее время, следовало признать, что энергия, а вернее прана, как назвала ее Вика, существует и имеет влияние на всех живых существ, включая и происходящие в них процессы. То, что воспринималось мной как игры воображения, получило неожиданные доказательства своего материального существования. Сжав еще раз ладонь на пушистом тельце, я вернул себе чувство ощущения чужой праны.

— Пора делиться, — криво улыбнувшись, сказал я зайцу.

За вчерашний день я не раз возвращался мыслями к проведенной с Викой ночи и последовавших за этим изменениях в моем теле. Сейчас мне представился неплохой шанс на эксперименты, на который ни один Альфа не дал бы своего добровольного согласия.

«— Хотя..», — вспомнив связанного в магазине одаренного, я ухмыльнулся, но тут же отогнал от себя посторонние мысли.

Ни с первой ни со второй попытки добиться результата не удалось. Задумавшись, решил применить теорию меридианов в столь нестандартной ситуации. Прижав обе ладони к тельцу трепыхающегося зайца, я начал воображать, как энергия входит в мое тело. Спустя пару минут дыхание выровнялось, войдя в уже привычный ритм вдохов-выдохов, я смог добиться крохотного прогресса.

Белая нить, протянулась от чужого «мяча», пройдя сквозь левую ладонь, устремившись вдоль меридиана. Достигнув узла в моем затылке, она не застряла, чего я невольно опасался, а продолжила путь, куда более увереннее, чем до этого. Сделав еще несколько петель и проведя ее через оба моих «мяча», я направил нить в правую ладонь, вернув ее назад.

Стоило энергии замкнуться, как поток значительно подрос, превратившись из тонкой нити в привычного размера для меня ленту. Оценивая начавшиеся изменения у размеров «мячей», я не сразу обратил внимание на то, что подросший «мяч» зайца так же имел видимые последствия, отразившиеся на его теле.

Некогда мягкая шерстка стала сначала жесткой, а потом и вовсе слиплась в чешуйки. Направленные от стены лапы вывернулись наизнанку и упёрлись отросшими когтями в бревенчатую стену. Тело трансформировавшегося зверя начало медленно но верно сползать с лезвия и рукояти ножа.

Сообразив, что подобные изменения напрямую завязаны на размер «мяча» животного, я оборвал поток возвращающейся к зайцу энергии, закольцевав меридиан на собственных узлах. Набравший скорость поток высосал из тела животного всю прану за пару секунд. Разжав пальцы, я невольно стряхнул их в брезгливом жесте. То, что осталось от тела зайца, мало напоминало свеже убитый трупик. Шерсть свалялась, приобретя тифозный окрас, выломанные внутренними мутациями конечности повисли безвольными культяпками. Глаза, лихорадочно блестевшие до этого в отраженном свете начинающегося дня, вытекли гнойными дорожками. Смрадный запах мертвечины заполнил внутреннее пространство охотничьего домика.

Ударом ноги я выбил прислоненную к проему дверь. Скопившийся за ночь снег удержал нижнюю часть преграды на месте. Рухнув, полотно замерло под небольшим углом, позволяя морозному воздуху ворваться внутрь. Выйдя на «крыльцо», я постоял какое-то время, обдумывая все произошедшее. Спохватившись, обратил свой внутренний взор на оставленную без контроля прану. Внимательно прислушавшись к себе, с облегчением пришел к выводу, что ничего плохого не произошло. Два «мяча» остались на своих прежних местах, незначительное количество энергии заняло шестой узел, циркулируя по внутренним меридианам.

«— Отлично!» — обрадовался я.

Весь негатив, испытанный от неожиданного окончания эксперимента, исчез без следа. Возможность самостоятельно заживлять полученные раны перевешивало любые неприязненные ощущения. Требовалось продолжать эксперименты, другого источника знаний и получения способностей у меня не было. Накопленное в шестом узле количество энергии было смехотворным, участь оставшихся зайцев была предрешена. Тем более, что терять ножи с учетом их полезной специфики, становилось теперь излишней расточительностью.

Приблизившись к висящим на стене зайцам, я порадовался тому, что животные не разумны. Ставить эксперименты на живых людях я вероятнее всего бы не смог, хотя все могло зависеть от сложившихся обстоятельств и моего личного отношения к подопытным.