Доза - [25]

 Когда Джессика зацепила эту коробочку ногой, та, завертевшись, царапнув по полу, отлетела и звонко ударилась о стойку лестницы. Отскочив от стойки, повалилась вниз, в пролет.

 Звук удара легкого пластикового футляра о ступеньку был, наверное, не таким уж громким, но этот звук ворвался сейчас в уши Кита оглушающим грохотом.

 Он подтолкнул испуганную, съежившуюся Джессику к лестнице; прошуршав липучкой, достал из импровизированного кармана револьвер.

 - Эй! — донеслось снизу. — Там кто–нибудь есть? Джессика, это ты?

 Взмахом руки Кит поторопил девочку, которая, закусив губу, неуверенно поднималась по лестнице. Выждав на три счета, дав Джессике время хотя бы на две ступеньки, Кит провыл, старательно подражая манере застарелого гуима под кайфом:

 - Ты! Сюда! Счастье. Будет счастье! Сюда! Быстро! Ты!

 Шаги, которые, было, метнулись уже к ним по лестнице с третьего этажа, замедлились.

 - Гуим, — услышал Кит. — Долбаное чудовище!..

 - Надо проверить, — ответил другой.

 Ну так и есть — двое.

 - Да уперся он тебе! — возразил первый.

 Говорящий остановился. Второй, тот, что был поупрямее или более ответственный, поднялся еще на половину пролета и тоже встал. Кажется, он был готов позволить первому уговорить себя.

 И тут Джессика взвизгнула. Она уже поднялась до люка и готовилась выбраться на чердак, когда одна нога в белом кроссовке соскользнула со ступеньки и на миг повисла в воздухе.

 Кит, как подстегнутый, немедленно запрыгнул на лестницу, в два рывка взлетел по ней и буквально втолкнул девочку в люк.

 Те двое прыжками, с громким топотом, поднимались уже на шестой этаж.

 - А где гуим? — услышал Кит голос одного из них.

 - На кой он тебе?

 - Не будь дураком, Майк! Девчонка не одна. Смекаешь?

 - Ага! — враз посерьезнел первый.

 Топот стих. Слышен был звук передернутого затвора. Шаги стали крадущимися.

 Те двое поднимались уже на седьмой, когда глаза Кита мало–мальски привыкли к чердачному мраку.

 Когда–то, давным–давно, за чердаками следили. Жителям не позволялось подниматься под крышу, а тем более захламлять помещение, которое, в случае пожара могло стать спасением, позволяющим перейти из одного подъезда в другой.

 Нынче же чердаки стали прибежищем бездомных, давая им большую безопасность, чем подвал, поскольку плохая координация движений помешала бы гуимам подняться по такой лестнице, по которой влезли сюда Кит с Джессикой. Казалось бы, уж нынче–то в восьмом районе столько брошенного или свободного жилья, что бездомных вообще быть не должно, однако бродяжничество — это все же, наверное, образ жизни, призвание…

 Кит догадался о том, что на чердаке кто–то есть, только по отвратному запаху плохого табака да по огоньку сигареты, который вдруг вспыхнул на секунду у стены, метрах в трех, осветив бородатый подбородок. Тот, кто сидел там и курил, — наверняка клошар, — не мог не видеть и не слышать своих незваных гостей, однако сохранял, похоже, равнодушное спокойствие.

 Кит нащупал голову Джессики, повернул в нужном направлении, показал ей на вновь вспыхнувший огонек, шепнул в самое ухо «Иди туда, пусть он проведет тебя до первого подъезда. Если заупрямится, скажешь, что люди снизу убьют всех троих. Когда спустишься, жди меня у лестницы».

 Девочка на четвереньках поползла в указанном направлении. И вовремя, потому что лестница глухо зазвенела под ступившим на нее снизу грузным телом.

 Кит убрал револьвер на место, в карман; достал кастет, полулег левым боком на пыльный цемент, приготовив правую руку к удару.

 Возникшая через пару минут в отверстии люка мясистая рожа заморгала, пытаясь разглядеть что–нибудь в чердачной тьме; возле морды маячил изготовленный к стрельбе пистолет.

 Кит выждал, пока голова повернется в его сторону и покажутся плечи и тогда, хакнув выдохом, рубанул кастетом по дуге, целясь в переносицу. Силы в ударе особой не было, конечно, но шипы сделали свое дело: один из них протаранил выпученный во тьму глаз, другие два впились в переносицу, дробя, выворачивая кость и хрящи.

 Противник заорал, отцепился от ступени лестницы, чтобы схватиться за изуродованное лицо и не удержался, рухнул вниз. В тот же момент прогрохотали два выстрела, потом, спустя секунду еще один. Оставшийся снизу стрелял в люк, надеясь зацепить незримого противника. Шансов у него не было.

 Кит бросил взгляд в ту сторону, где сидел клошар и увидел только два удаляющихся в сторону первого подъезда, почти неразличимых во тьме, силуэта. Если у клошара и возникло бы желание заупрямиться, то выстрелы наверняка стали хорошим подтверждением словам Джессики.

 Сброшенный Китом вниз толстомордый не переставал орать, срываясь на поросячий визг.

 - Глаз! — визжал он. — Глаз! Майк, он выбил мне глаз!

 Второй, кажется, не знал, что ему делать. Пальнув со страху, он теперь пытался понять, ждет ли его кто–нибудь наверху и решал, стоит ли туда лезть.

 - Заткнись, дебил! — заорал он на раненого. — Я ничего не слышу!

 Пока Майк решал, что делать, Кит тихонько откатился от люка, поднялся и по возможности быстрым шагом двинулся в сторону первого подъезда. Уже сделав пару шагов, он услышал, как бандит, стараясь перекричать визги напарника, вызывает по мобильнику подмогу.