Дотянуться до звезд - [56]

— Я тоже.

— Ее мать солгала?

— Чтобы выгородить Бадди. Тесс Брукс в депрессии, а он убедил ее, что в одиночку она долго не протянет. Этот жестокий ублюдок говорит ей, что она должна быть ему благодарна за его помощь.

— Хотела бы я пожалеть ее, — сказала Диана. — Но как же Эми? Почему мать бессовестно врет, вместо того чтобы защищать дочь?

— Потому что она в отчаянии и напугана, — сказал Алан.

Диане показалось, что сейчас он говорил о своей матери. Тим рассказал ей несколько историй о том, как после смерти Нила его мать покупала водку. Она пила ее не таясь, объяснив мальчикам, что это обыкновенная вода. Позже, когда они раскусили ее хитрость, она стала прятать бутылки, уверяя их, что завязала. Разбив вдребезги машину, она сказала, что пыталась объехать собаку. А когда она на полной скорости влетела в фургон, отправив его в затяжной полет через всю дорогу, то доказывала полицейским, что ее мучили жуткие головные боли, вызванные смертью сына, и поэтому она не заметила проезжавший мимо микроавтобус.

— Что еще она говорила? — спросила Диана. От одной только мысли о Тесс Брукс ее выворачивало наизнанку. Она разгневалась, и за секунду ее кровяное давление резко подскочило.

— Она хочет вернуть Эми домой.

— Она прямо так и сказала?

— Разумеется. Она обещала ходить на консультации, прогнать Бадди и сделать все, что потребуется. На этой почве у нее нервное истощение.

— Допустить, чтобы Эми причинили боль… — сказала Диана. Она стояла, сложив руки на груди, вспоминая синяки Эми, и тряслась от негодования.

— Она полностью раскаялась.

— Несколько поздновато, — сказала Диана.

— Любой человек заслуживает второй шанс, — сказал Алан.

Диана воззрилась на него, пораженная. Как он мог так просто произнести подобные слова? После всего, что ему и Тиму пришлось пережить по вине собственной матери? В приступе ярости Диана замотала головой.

— Мне трудно смириться с тем, — сказала Диана, — что Эми пострадала из-за этой женщины, особенно когда я думаю о своих чувствах к Джулии…

— Вас нельзя сравнивать, — сказал Алан.

— Конечно, я не сплю дни напролет!

— Она не плохой человек, — сказал Алан. — Ока больной человек.

— Я не понимаю, как ты можешь такое говорить, — сказала Диана, уставившись на свои голые ступни, чтобы он не увидел слезы бессильной злобы в ее глазах. — Ведь ты сам прошел через это.

— Ты думаешь, Тим был бы здесь, если бы наша мать не пила? — спросил Алан.

Диана выпятила подбородок.

— Этого мне уже давно не надо, — сказала она, и слезы заструились по ее щекам. — Но что-то в раннем возрасте ранило его, превратив в того, кем он стал. Да, я думаю об этом. Я думаю о том, что послужило всему началом. Если бы она не променяла своих детей на выпивку… Да, я считаю, что жизнь Тима сложилась бы совсем иначе. Он смог бы остаться со мной и Джулией…

— О чем ты, Диана? — спросил Алан, его лицо исказило страдание, которое она уже замечала раньше. — Неужели ты действительно хотела бы, чтобы он остался?

— Он отец Джулии, — ответила Диана.

— Только формально, — сказал Алан.

У Дианы появилось жгучее желание оттолкнуть его. Реальность жизни обложила ее со всех сторон. Что означали слова «только формально», когда речь шла о родителях? Кровные узы имели первостепенное значение. Джулия была дочерью Тима, и никто из них никогда об этом не забудет. Она ощутила дыхание Алана на своей шее. Чувствуя себя эмоционально раздавленной, она хотела бежать от него прочь.

— Я не могу говорить о Тиме, — сказала она.

— Я собираюсь приволочь его сюда, чтобы он посмотрел на то, от чего сбежал.

— Он не способен принять жизнь такой, какая она есть, — сказала Диана и почувствовала, как у нее похолодели руки. — Просто не способен.

— Но я не прячусь от своей жизни, — сказал Алан, — а смотрю ей в лицо каждый день, каждую минуту. Иногда это очень тяжело…

— Вас нельзя сравнивать, — сказала Диана.

— Да, в этом мы оба похожи, — сказал он. — Ты и я.

— Возможно, — прошептала она, ощущая дуновение теплого ветерка, шевелившего крохотные волоски на ее руках. Он стоял так близко, что у нее закружилась голова.

— Ты самая любящая женщина из всех, кого я знаю, — сказал он.

— Для Джулии, — ответила она.

— И для Эми. Ты приняла ее с самого первого дня.

— Я хочу, чтобы Эми осталась у нас, Алан. Столько, сколько ей будет угодно.

— Только если ты осознаешь тот факт, что ее мама хочет забрать ее домой. И Эми хочет того же.

— О, я знаю, чего хочет Эми, — сказала Диана, бросив взгляд в сторону своей мастерской. Эми сидела возле коляски Джулии, и они вдвоем наблюдали за животными.

— Я не могу допустить, — сказал Алан, — чтобы тебя опять покинул любимый человек.

Диана опустила голову. Она онемела от ноющей боли, но нежность в его голосе снова заставила ее прослезиться. Он подошел ближе. Она слышала его дыхание и видела его тень на траве у своих ног.

— Диана, — сказал он. — Посмотри на меня.

Она помотала головой. В руках у него были коробки с вещами Эми, но он поставил их на землю. Он прикоснулся ладонью к ее щеке, и она подняла голову. На лице у нее блестели бисеринки слез, и она не могла перестать плакать. Алан полез в карман за платком, но, не найдя его, вытер ее слезы своей рукой. Но они все текли и текли.