Дотянуться до моря - [82]

Ощущая перед Аббасом определенное чувство вины за то, мне не удалось сделать его партнером, я единоличным решением поднял ему зарплату. Аббас, разумеется, поблагодарил, но было видно, что он несколько удивлен.

— Не подумай, что я ищу добра от добра, Арсений, — осторожно начал он со мной разговор, когда мы как-то после работы вдвоем отправились поужинать в один уютный ресторанчик. — Или, упаси Бог, собираюсь поставить под сомнение твое решение о поднятии мне оклада. Но, честно говоря, я люблю понимать, откуда у любого события, касающегося меня, что называется, ноги растут. Без обид, шеф! Прозит!

— Какие обиды! — отмахнулся я, чокаясь. — Просто…

Что сказать дальше, я не знал: врать категорически не хотелось, а объясниться, не говоря правды, оказалось непросто.

— Просто надо было мне сказать, что ты хочешь предложить мне партнерство, шеф, — неожиданно с досадой в голосе продолжил мою фразу Аббас. — Лично мне совершенно очевидно, что Рита скорее себя за клитор укусит, чем разрешит Качугину ввести меня в «семью». Мы бы заранее обо всем поговорили, и нашли бы способ обойти Ритин блок. Еще раз «прозит!»

И Аббас со смачным размахом влил себе рюмку в широко раскрытый рот. Впечатление от мелькнувшей перед глазами Риты, впившейся зубами себе в междуножье, несколько снизила мою степень удивления, что Аббас знает то, чего знать он, вроде, никаким образом не должен, но все равно я был сильно удивлен. Я открыл рот, чтобы это удивление высказать, но Аббас меня опередил.

— Как я узнал? — спросил меня он, со стуком ставя литую рюмку на стол. — Очень просто — сам Качугин мне об этом и рассказал.

Я закрыл рот. Мне было грустно, потому что тот неудавшийся разговор с Сашей об Абиковом партнерстве я совершенно автоматически завершил просьбой о том, чтобы все это осталось для последнего тайной, и вроде как Саша утвердительно кивнул. Но даже если не кивал — зачем он рассказал обо всем Абику? С какой целью? Уму непостижимо! Очевидно только, что последнее время между нами с Качугиным начала образовываться трещина непонимания, прежде немыслимая.

— Не думаю, что если бы я заранее обсудил это с тобой, это изменило бы результат наших с Сашей терок, — задумчиво прокомментировал я заявление Абика. — Хотя бы потому, во-первых, что лично я и понятия не имел, что Рита «дышит к тебе негативом»…

— Я — знал! — перебил меня Аббас. — Praemonitus praemunitus, кто предупрежден, тот вооружен. Конечно, шеф: раз ты не был предупрежден, то, соответственно, и не вооружился.

— И когда же между вами черная кошка пробежала? — поинтересовался я, наливая по второй, и в очередной раз поражаясь Аббасовой логике.

— Тут, конечно, я сам дурак, — с досадой зачесал в затылке Абик. — Помнишь, шеф, пару месяцев назад была задержка в поставке мебели для Пирогова? Он очень сильно нервничал, ругался: квартира готова, а жить нельзя, мебели нет! Я, соответственно, названивал по этому вопросу Рите, и в конце концов она перестала на мои звонки отвечать. Надо было мне слить этот вопрос тебе, шеф, чтобы вы разобрались по-свойски, по-семейному! Но я считал, что это мой вопрос, и поперся к Рите лично. Клянусь, я был предельно корректен, я прекрасно понимаю, что Рита — жена совладельца бизнеса. Но она поперла на меня буром, что я ее задолбал, и чтобы я передал «моему» Пирогову, что когда, мол, будет мебель, тогда и будет. Я ответил, что если я дословно передам Пирогову ее слова, то у нашей компании могут быть проблемы, что называется, несовместимые с жизнью, и что так относиться к заказчикам — по меньшей мере безответственно. На это Рита вскочила с места и в совершенно непечатных выражениях меня выставила. Ну, вот рассуди, шеф — я что-то неправильно сказал? Мне не следовало открывать ответственному сотруднику фирмы глаза на то, какие последствия могут иметь ее действия?

Да нет, все было абсолютно правильно. Пирогов, будучи видным сановником (чуть ли не представителем президента в Совете Федерации), обладал огромным влиянием. Аббас был прав: такой человек мог при желании закрыть нас если не на «раз», то уж на «раз-два» — легко. Рита была дура, раз нет понимала этого, — собственно, она дура и была.

— Больше ни на что ты ей глаза не открывал? — с усмешкой спросил я, булькая по рюмкам очередную дозу.

— Н-нет, — нетвердо ответил Абик. — Ей — нет. Только когда вышел за дверь, сказал, что, что не всякого, у кого получалось обвешивать покупателей на рынке, способен руководить высокоинтеллектуальным торговым бизнесом.

— И что, это кто-то слышал? — напрягся я.

— Н-нет, — снова запнулся Абик, — никто. Ну, кроме Беаты (это Ритина секретарша), пожалуй.

Ритино прошлое, в котором она торговала зеленью на рынке (где, собственно, Саша с ней и познакомился) секретом в компании ни для кого не было, но вот о том, что, не будучи на руку чище большинства своих товарок-торгашек, она как-то на излете советской власти попала под контрольную закупку и полтора года провела в колонии, знали только мы с Сашей.

— Ха! — подскочил я. — Да больше шансов, что Рита не услышит что-то, сказанное ей прямо в ухо, чем то, что ты сказал при Беате, та не донесет своей шефине! Теперь понятно, почему она на против тебя так ощетинилась. А про обвешивание ты так, наугад ляпнул? Или в курсе Ритиных прошлых дел?