Достоевский: призраки, фобии, химеры - [46]
В целом же в этих заметках почти не ощущается присутствие личности их автора, и, наоборот, ощущается присутствие Пустоты, той самой, которую обличает в своем стихотворении Цветаева. В них практически нет юмора, нет следов личного общения с людьми, собственных бытовых наблюдений, но за этими текстами частенько маячит фигура Поприщина, иногда и, как правило, всерьез упоминаемого Достоевским. Всем этим они резко отличаются от записей «для себя», делавшихся Пушкиным, Л. Толстым или Чеховым.
Как уже говорилось, Ф. М. Достоевский в своих «рабочих» записях, как и в беловых текстах «Дневника писателя», явно страдает всезнайством. Замечательный украинский и русский ученый Измаил Срезневский, сам переживший период стремления к энциклопедичности своих познаний, впоследствии утверждал, что «всезнание граничит весьма близко с невежеством», и в этом, надо полагать, он был абсолютно прав. К тому же, перефразируя известную фразу «гения всех времен и народов», можно сказать, что все всезнайки похожи друг на друга, и, например, застольные разговоры Гитлера своим калейдоскопом тем, апломбом и безаппеляционностью суждений весьма похожи, на мой взгляд, на размышления Достоевского, которым он предавался наедине с собой. Прошу прощения за это невольное сближение…
Далее следует уже упоминавшаяся выше большая выборка заметок Ф. М. Достоевского (при составлении которой я старался быть объективным, не избегая и его счастливых мыслей), чтобы читатель, не обращаясь к многочисленным томам произведений писателя, смог убедиться (или не убедиться) в правоте суждений, высказанных в этом разделе.
«Шекспир. Его бесполезность. Шекспир как отсталый человек».
«На свете ничего не начинается и ничего не оканчивается».
Гоголь — гений исполинский, но ведь он и туп, как гений».
«Чудо воскресения нам сделано нарочно для того, чтобы оно впоследствии соблазняло, но верить должно, так как этот соблазн и будет мерою веры».
«Наши критики до сих пор силятся не понимать Пушкина».
«Пошлого либерала мы всегда ненавидели, потому что он ни к чему не ведет, а к крикуну чувствовали ненависть, потому что крикуны всегда ведут назад».
«Что такое настоящая война? Польская война есть война двух христианств — это начало будущей войны православия с католичеством, другими словами — славянского гения с европейской цивилизацией».
«Во всех животных поражает нас одно их свойство, именно их правда, а следовательно, правдивость, наивность. Они никогда не притворяются и никогда не лгут».
«Как не догадаться, что общечеловеческий дух и есть отличительная, личная способность нашей нации».
«Мы не общество. Простой народ общество; а мы публика».
«Нельзя русскому человеку задаваться немногим. Это немецкая работа. Русский человек лучше сделает много, да нехорошо».
«Социалисты хотят переродить человека, освободить его, представить его без Бога и без семейства. Они заключают, что, изменив насильно экономический быт его, цели достигнут. Но человек изменится не от внешних причин, а не иначе как от перемены нравственной».
«В смехе, в вечном смехе есть сушь».
«Возлюбить человека как самого себя по заповеди Христовой — невозможно. Закон личности на земле связывает. «Я» препятствует».
«Учение материалистов — всеобщая косность и механизм вещества, значит смерть. Учение истинной философии — уничтожение косности, то есть мысль, то есть центр и Синтез вселенной и наружной формы ее — вещество, то есть Бог, то есть жизнь бесконечная».
«Революционная партия тем дурна, что нагремит больше, чем результат стоит, нальет крови гораздо больше, чем стоит вся полученная выгода. (Впрочем, кровь у них дешева)».
«Всякое общество может вместить только ту степень прогресса, до которой оно доразвилось и начало понимать».
«Общество подозрительно и не в состоянии вынести свободы».
«Вся эта кровь, которой бредят революционеры, весь этот гвалт и вся эта подземная работа ни к чему не приведут и на их же головы обрушатся».
«Освобождая в Польше крестьян и уделяя им землю, Россия уж уделила Польше свою мысль, привила ей свой характер, и эта мысль — цепь, с которою теперь Польша с Россиею связана нераздельно».
«Никто не может быть чем-нибудь или достигнуть чего-нибудь, не быв сначала самим собою».
«Да и время наше есть время опошленных истин».
«Наши либеральные тупицы провозглашают Пушкина отсталым сравнительно с Рылеевым. Рылеев был только Карамзин в стихах — и только. А Пушкин был русский человек и отыскал Белкина».
«…наука везде и всегда была в высшей степени национальна — можно сказать, науки есть в высшей степени национальны».
«2x2 = 4 — не наука, а факт».
«Открыть, отыскать все факты — не наука, а работа над фактами есть наука».
«Из католического христианства вырос только социализм; из нашего вырастет братство».
«Социализм основан на неуважении к человечеству (стадность)».
«Гадко видеть, в наше время особенно, человека без всяких убеждений…»
«Чтобы быть русским историком, нужно быть прежде всего русским».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть посвящена гражданину США Ефиму Янкелевичу, бесхитростные воспоминания которого о годах войны и повседневной солдатской фронтовой работе сделали ее, как отметил автор, «почти документальной». Вторая мировая война (1939–1945) шла так долго, что мальчишки, встретившие ее детьми, успели подрасти и взяться за оружие, чтобы заменить тех, кто погиб. По-разному складывались их судьбы. Об одной такой довоенной, военной и послевоенной судьбе 18-летнего «бойца образца 43-го года» рассказывает повесть Лео Яковлева, эпиграфом к которой автор взял слова из забытой песни:.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что касается содержания моего романа, то я заранее согласен с мнением любого читателя, поскольку все на свете можно толковать и так, и этак. Возможно, кто-нибудь воспользуется в отношении этого текста советом Джека Лондона и «оставит его недочитанным», если сможет, конечно. Я же, во всяком случае, старался сделать все, от меня зависящее, чтобы этого не произошло.В то же время, две части этого романа по своему стилю не тождественны друг другу. Я столкнулся с теми же трудностями, что и Г. Манн в своей книге о славном короле Генрихе IV: книга о молодых годах моего героя получилась очень цельной, а о зрелых годах — фрагментарной.
Автор этой книги – великий поэт и ученый исламского Средневековья Абу-л Фатх Омар ибн Ибрахим ал-Хайям. В его зрелые годы это непростое имя стало начинаться «лакабом» – почетным знаком отличия человека, имеющего особые заслуги перед верой в единого Господа,- «Гийяс ад-Дин», а заканчиваться – указанием места его рождения («нисбой») «ан-Найсабури», а уже после его путешествия в Мекку к святым местам ислама перед его именем появилось уважительное слово «хаджи». Хаджи Гийас ад-Дин Абу-л Фатх Омар ибн Ибрахим ал-Хайями ан-Найсабури – так обращались к нему в ученых собраниях в государстве Великих Сельджуков в первые десятилетия Х века и до его кончины.
В книге автор рассказывает о непростой службе на судах Морского космического флота, океанских походах, о встречах с интересными людьми. Большой любовью рассказывает о своих родителях-тружениках села – честных и трудолюбивых людях; с грустью вспоминает о своём полуголодном военном детстве; о годах учёбы в военном училище, о начале самостоятельной жизни – службе на судах МКФ, с гордостью пронесших флаг нашей страны через моря и океаны. Автор размышляет о судьбе товарищей-сослуживцев и судьбе нашей Родины.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии `Жизнь замечательных людей`, осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют свою ценность и по сей день. Писавшиеся `для простых людей`, для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.