Достоевский (и еврейский вопрос в России) - [4]

И то верно, что предвзятое отношение к евреям всегда приходило сверху как выражение ошибочной государственной политики. Вот ныне изменилась политика, и можем говорить об антисемитизме как о случае исключительном. А из 5 % тех думцев, кои известное письмо написали, большая часть – просто дуболомы, а кто-то явный пациент клиники им. Кащенко. И тут еще одно интересное «открытие» (наблюдение). Для Достоевского жид ассоциируется с верой и обычаем еврея. Во времена, когда родился термин «жид», еврея главным образом отличали от массы в тех странах, где он обитал, вера и обычай. И то и другое было замкнуто, таинственно, неизвестно, так как было в гетто, и в сознание масс внедрялось либо экономической и социальной политикой, либо намеками и догадками борзописцев. Однако главный огонь критиков сосредоточивался не на оскорбительном слове «жид» и даже не чрезмерных «воплях и стонах» о несправедливости властей. Все это опровергается его гениальным предвидением: «Окончательное слово человечества об этом великом племени еще впереди» (до этого слова оставалось 70 лет – времени принятия декларации ООН о создании государства евреев, их национального очага).

Главный огонь критиков нацелен на те взгляды Ф.М., где он определяет и классифицирует негативные национальные черты. Как будто таких черт нет (критики полагали, что национальное не может быть негативным)?

Попробуем разобраться и в этом. Главное, на что обращает внимание Достоевский и что он воспринимает как отрицательную черту нации, – это, по его определению, «Status in Statu» (государство в государстве). Что это такое? «Признаки эти отчужденность и отчудимость на степени религиозного догмата, неслиянность, вера в то, что существует в мире лишь одна народная личность – еврей, а другие хоть и есть, но все равно надо считать, что как бы их и не существовало».[2]

Что касается замкнутости религии и ее культов, то, скорее всего, 130 лет назад это присутствовало в большей мере, чем сейчас, и у автора были основания это отметить. Его второе обвинение в эгоцентризме, скорее всего, вкусовое ощущение литератора. Здесь нет даже намека на антисемитизм. Если Ф. М. и приводит цитату[3] в подтверждение теории «Status in Statu», то неизвестно, откуда он ее взял. Она, скорее всего, носит библейский характер, явно не вызывает положительных эмоций и, скорее всего, принадлежит религиозному ортодоксу, которого и след в истории уже пропал.

Достоевский против того, чтобы «приписывать (придуманному им – М. П.) Status in Statu одним лишь гонениям и чувству самосохранения». И, конечно, это его право. Он придумал определение. И лучше других знает границы его существования. Я также не усматриваю ничего предосудительного в том, что он не может представить себе еврея без Бога и образованных евреев безбожниками. В его времена, по-видимому, так и было. Даже образованный еврей не мог себе позволить выйти из общины (вспомните пример Б. Спинозы), а община обязывала.

Нельзя отказать Ф. М. и в глубокой проницательности в оценке того, что ждет мир от образованных евреев: «Бог знает, чего ждет мир от евреев образованных». Образование часто толкает человека к поиску общественной правды и справедливости. Евреи здесь не исключение. Просто многовековые гонения, их менталитет и религия обостряют это желание у евреев.

Ф. М. Достоевский присоединяется к расхожему мнению в среде коренного населения о безжалостности евреев, об эксплуатации коренного населения, об использовании евреями местных законов к своей выгоде. Он видит в организации труда евреев что-то неправильное. Он негативно относится к накоплению чужого труда и превращению его в капитал.

Скорее всего, это верно. Но Достоевский признает, что это присуще не только одним лишь евреям. Да и какой в этом антисемитизм, не пойму. По Достоевскому, идея накопительства – это жидовство. Мне трудно понять, почему он применяет такой термин. Исторически это можно объяснить тем, что евреи, будучи преследуемы в средние века (да и позднее) во всей Европе, часто, перемещаясь не по своей воле и теряя при этом кров и имущество, были вынуждены большую часть имущества превращать в золото и драгоценные камни, которые могли быстро стать оборотным капиталом на новом месте. Такой подход к имущественному накоплению родился в те времена, когда в быту и литературе понятия «еврей» и «жид» зачастую объединялись в единое целое. Однако я не усматриваю в такой оценке труда евреев и способа их имущественного накопления антисемитизма писателя. И об этом лучше всего говорит сам Достоевский.

На обвинение оппонентов в том, что «при всяком удобном случае будто бы я жестоко нападаю» (на евреев, – М. П.), в «презрении к жидовскому племени», он со всей определенностью говорит: нет. «Нет, против этой очевидности я восстану, да и сам факт оспариваю». Напротив, он именно говорит и пишет, что «все, что требует гуманность и справедливость, все, что требует человечность и христианский закон, – все это должно быть сделано для евреев».

_____ «_____ «_____

Однако, я отлично понимал, что это только первый подход к теме, первый набросок. Сама значимость «фигуры» Достоевского слишком глубока и серьезна. К этому вопросу придется еще вернуться. Я никогда еще не страшился так, как в этот раз, – вернувшись к теме: «Достоевский и еврейский вопрос в России». Ведь с еврейским вопросом в России все обстоит весьма благополучно. Проще говоря, нет такого вопроса!