Достался нам век неспокойный - [5]

— Вам приказано срочно явиться, — объясняет помощник дежурного.

Горсть воды — в лицо, несколько скользящих движений бритвы по щекам и подбородку, форма будто сама взлетела с вешалки и оказалась на мне. А в голове роятся догадки. Что бы это означало? По службе, кажется, все нормально… И явиться, оказывается, надо не в штаб, а в Дом Красной Армии.

— Сюда, — показывает помдеж.

Стучу. Немного растерялся: в такой ранний час все начальство в сборе. И несколько незнакомых. В центре за столом — начальник политуправления Киевского военного округа армейский комиссар второго ранга А. П. Амелин.

Докладываю о прибытии.

— Ваше желание помочь Испанской республике нами учтено. Вы готовы?

— Так точно!

Несколько вопросов: как летаю, в чем чувствую слабость…

— Летчик отличный, — басит комбриг Король.

Так я впервые узнал его мнение о себе.

Сидя на стуле вполоборота и перекинув руку через его спинку, Амелин молча несколько секунд смотрит на меня.

Наконец говорит, предупреждая:

— Борьба предстоит трудная. И, видимо, долгая…

— Я готов.

— Ладно… Двадцать минут на сборы. И — строжайшая тайна.

На улице столкнулся с запыхавшимися Матюниным и Мирошниченко.

— Чего вызывали?

— Срочная командировка.

Бегом домой. Разбудил соседей — техника Сашу Сиренко и его жену. Протянул Наде ключ.

— Уезжаю ненадолго, пусть побудет у тебя. Ерохину пришлось громыхнуть основательно. Наконец он открыл дверь, тараща заспанные глаза.

— Леня, ни о чем не спрашивай. Скажешь Оле… Скажешь ей…

Зачем я к нему пришел! Не надо было.

— Скажешь, что я ее люблю.

— Привет, я ваша тетя, — пожимает плечами Ерохин. — Продекламируешь сам.

Срываюсь по лестнице вниз, оставляя его в недоумении. Представляю, как бурчит: «Совсем свихнулись. Ссорятся, а логом ищут посредников. Вы себе ссорьтесь, да хоть в воскресенье не будите. А то жизнь проживешь и не выспишься».

Часа через три мощные чернолаковые ЗИСы домчали нас, «испанцев», до Киева. В боковой комнате железнодорожного вокзала мы, летчики-истребители, ожидали московский поезд. Проводить нас прибыл командующий войсками Киевского военного округа командарм 1 ранга Иона Эммануилович Якир. Его умное красивое лицо всегда выражало озабоченность, когда наставлял нас на боевую жизнь, и озарялось весельем, когда хотел развеять нашу скованность шуткой.

— С немцами там придется тоже столкнуться. Я когда-то учился у них в академии Генштаба, присматривался, на что горазды. Теперь вам присматриваться…

Вижу его не первый раз. Бывал у нас, расхваливал за инициативу в проведении дней боевого содружества. В такие дни наши отправлялись в городок к кавалеристам пли те приезжали к нам. Конники показывали свою удаль, выделывали всякие чудеса на полном скаку, рубили лозу и чучела, предлагали попробовать нам. Мы же демонстрировали свое мастерство в воздухе, поднимали в небо и их, а однажды, помню, с разрешения командира спросили: «Может, есть желающие прыгнуть с парашютом?» Они смешались, но, удара по престижу не допустили. Один из лейтенантов подошел к парашютам:

— Покажите, как управляться с этой штуковиной, Инструктор по парашютной подготовке проинструктировал, помог надеть парашют, еще раз напомнил, как следует действовать в воздухе.

— Шпоры-то сними, — спохватились. Он помедлил. Шпоры — это не только шенкеля давать коню, это и особое достоинство кавалериста. Так не разыгрывают ли?..

Внимательно посмотрел на летчиков.

— Можно зацепиться за что-нибудь, — сказал я и одобряюще улыбнулся ему: — Сам понимаешь, лучше без приключений.

Ах, как царственно проделывал он этот ритуал — снимал шпоры! Подумаешь — парашют…

И так же нарочито спокойно взбирался в кабину. И так же потом, после прыжка, не торопясь, отстегнул лямки и снял шлем.

А ведь еще не все из наших решались прыгать. Пример кавалериста был им немым укором…

Не знаю, почему вспомнился мне сейчас этот кавалерист. Но тогда невольно подумалось, что он тоже рвется в Испанию. Может, встретимся там…

Из Москвы путь наш лежал в Симферополь. Жилье определили на окраине, в городке пограничников. Над воротами висел для конспирации свежий яркий лозунг: «Боевой привет старым чекистам!»

— Ничего себе старые чекисты, — Матюнин хохотнул, оглядев нашу молодую ватагу.

— В каждом предложении, — начал по обыкновению возражать Мирошниченко, — есть главные члены предложения и второстепенные. Главное тут что? Привет! Какой привет? Боевой!..

На другой день дали увольнение. С Виктором и Николаем навестили мою сестру Веру. Она охнула, засуетилась, накрывая на стол. Присели.

— Каким ветром к нам? — вопрос задала с улыбкой, но выдавали глаза, встревоженные и затаенно пытливые. Что-то сердце ее чуяло.

— На соревнования едем в Севастополь, — соврал Николай, но слишком невозмутимо.

Сестра потухла, молча налила в рюмки, подняла свою, дрогнувшим голосом спросила:

— Воевать едете, да?

Наверное, сердце ее совместило все сразу — и то, что в Испании война, и что страна наша активно выражает поддержку республике, и что, наконец, мы — военные…

— Воевать, — с иронической интонацией подтвердил Матюнин. — Я на ринге буду воевать, а вот он — на ковре для акробатов.

И по обыкновению коротко засмеялся.