Дослушанный звук - [3]

Нам эта тяжесть непосильна.

А ты из темноты могильной

Вплываешь прямо в облака

И в сердце. Сердце набухает

Тобой, как светом небеса,

Как новою листвой – леса,

И каждый новый миг – стихами.

И прежде, чем вериги снимет

Смерть, помоги рассеять сны,

И дай мне встретиться с живыми,

Так, как с тобою, без стены.

Единоверцы, иноверцы

Приснились нам…введи нас в явь!

Лишь подведи поближе к сердцу…

Туда в глубь сердца и – оставь…

III

Вот так нас всех Господь оставил

Здесь, в бездне сердца Своего.

И мы не видим никого.

Но шагу сделать мы не вправе

Без изволения Его…

И мы бунтуем… Боже мой,

Бунтуем здесь, в безмолвной глуби

Твоей!.. И только если любим,

Душа становится немой

И что-то слышит – пульс, биенье

В разноголосице весенней.

О Господи, какая дрожь

Охватит вдруг, когда поймешь,

Что Ты есть все, что всюду – Ты!

И пусть невидимы черты,

Но, видимости вопреки,

Как сердце, мы Тебе близки.

И что ни капля бытия —

То кровь Твоя и боль Твоя.

«Рядом с пропастью…»

Рядом с пропастью,

       рядом с криком,

                рядом с вырытою могилой,

Рядом с мукой, такой великой,

Что собою весь мир затмила;

Рядом с черным, как полночь горем,

Рядом с брошенным в гибель Лиром

Можно жить, только ставши морем,

Ставши пламенем, ставши миром.

«Навстречу ветру…»

Навстречу ветру,

              навстречу свету,

                        навстречу Богу!

Навстречу боли,

              навстречу жизни,

                        навстречу смерти!

Без остановки,

              без промедленья —

                        одна дорога!

Одна дорога —

              извивы Духа,

                        пучина сердца.

Пучина сердца,

              пучина муки,

                        пучина счастья,

Ни дна, ни края,

              ни до, ни после —

                        всё «здесь и сразу».

Кто не дробился,

              кто свод небесный

                        не рвал на части,

Тот постигает

              в одном порыве

                        небесный разум.

Потрогав сердцем

             живое солнце —

                        в само горенье!

Из мрака смерти —

             в огонь творящий,

                       к Творцу в объятья!

Нельзя увидеть,

             нельзя постигнуть

                       блеск воскресенья!

Нельзя увидеть,

             нельзя поверить,

                       но можно стать Им!

Крещенье – это погруженье

«Крещенье – это погруженье…»

Крещенье – это погруженье.

Внутрь, в сердцевину бытия

По чутким, дрогнувшим ступеням

Беззвучно опускаюсь я,

И наступает миг причастья

Тому, что не имеет дна.

Мир внешний над душой не властен —

Я наконец-то крещена.

«Я люблю этот спуск Творца…»

Я люблю этот спуск Творца

В растворившиеся сердца,

В темноту, в глубину глубин,

Куда входит лишь Он один.

Спуск последний, последний вход.

Мир оборван, но Он идет.

Почва выплыла из-под ног,

Но по морю ступает Бог,

И я чувствую твердь ступней

В океане души моей.

Шаг один – и, как тяжкий след,

В темноте проступает свет.

Шаг, другой, и – из зыбких вод

Первозданная жизнь встаёт.

Третий… Господи, погоди!

Разорваться не дай груди!..

«Снова Вечность в мире медлит…»

Снова вечность в мире медлит,

Зацепясь за гребни скал.

Свет уходит в тот последний,

В тот разверзшийся провал,

В то первейшее Начало,

В тот сердечный светоём…

Господи, как мало знало

Сердце о себе самом!..

«Свой взгляд внутрь камня углубя…»

Свой взгляд внутрь камня углубя,

Бог из скалы всю тяжесть вынул.

Мир погружался сам в себя,

Наращивал свои глубины.

Шёл небосвод в обратный путь,

В ту тайну, где пространству тесно.

И тихо кольцевалась суть

За кругом круг, как ствол древесный.

Молитвенный вечерний свет…

Уподобляясь Миродержцу,

Держало за весь мир ответ

Наполненное миром сердце.

«Одинокий простор…»

Одинокий простор,

Одинокость небес,

Прекращён разговор,

Звук последний исчез.

Не увидеть следа,

Не прижаться плечом.

Ничего, никогда,

Никому, ни о чём…

Среди всей широты

Нету места для двух.

Во все стороны – Ты,

Мой разросшийся дух.

Бесконечность моя —

Беспрепятственный рост,

Полнота Бытия —

Вес удержанных звёзд.

«И смерть и Время обратимы…»

И смерть и Время обратимы.

У выцветших смиренных вод

Гора встает, как образ зримый

Того, что вовсе не прейдет.

Безмолвно вечное Начало,

Перечеркнувшее число.

В самой себе гора собрала

Всё то, что время унесло.

Мой образ и моя опора…

В самой себе откроет грудь

Того, кто может сдвинуть гору

И все ушедшее вернуть.

«И вынесла из недр душа моя…»

…И вынесла из недр душа моя

Познание о всемогущем «Я».

О Том, кому не надо ничего

Иного, кроме самого

Себя. И Кто не обратится ни к кому,

А только лишь к Себе же самому

За помощью. И Сам один за всех

Возьмет ответ за первородный грех.

«Я только лишь в детстве не знала…»

Я только лишь в детстве не знала,

Как тяжко быть очень большой,

Обычною и небывалой,

Для всех непонятной душой.

Как тяжко быть вечно в ответе

За всех. – Ни одно существо

Не вчуже. – Ведь все мои дети, —

А старше меня – никого.

Рембрандт Блудный сын

I

…И вот вошло другое измеренье.

И стало тихо. Как перед концом.

Или началом. И не нужно зренье

В той тьме, где Сын встречается с Отцом,

Не нужно больше наших блудных глаз,

Лишь только сердце сущее безвестно

Растет, растет и занимает в нас

Своё, ему назначенное место.

В грудном провале, в глубине покоя

Нет посторонних. Смолкло естество.