Дослушанный звук - [2]

Я – остров Сознания, остров Покоя,

Что врезался точкой в безбрежье морское.

Я – малая точка в огромном просторе,

Но мне по плечу осознание моря.

Да, есть повеленье душе. Есть заданье —

Стать целостным Морем, стать Морем Сознанья,

Стать Тем, над которым не властны условья.

Открытым простором, бессмертной Любовью.

«Тот, пеленами оплетенный…»

Тот, пеленами оплетенный,

Тот, одолевший естество, —

Не нарушение закона,

А исполнение его.

Когда по Божьему приказу,

Высвобождаясь из тенет,

Выходит из могилы Лазарь,

Над миром вновь восходит свет.

Но чтобы он восстал оттуда, —

Из бездны, с мирового дна, —

В великом напряженьи чуда

Душа безмолвствовать должна.

И вечно укрощает волны

И по морю ступает Тот,

Кто не нарушить, а исполнить,

Кто созидать сей мир идет.

И – снова буря… Боже правый,

Опять густеет в мире тень,

И Ты опять в поту кровавом.

И все-таки – восходит день.

«Встань в молчаньи и дух собери!..»

Встань в молчаньи и дух собери! —

Целый ад загудел над тобой,

Кто промолвил: «Господь мой внутри»,

Тот все внешнее вызвал на бой.

Духа с плотью тяжелою спор.

У земного предела стою.

Тяжким шагом идет Командор

Обуздать дерзновенность мою.

Этот шаг в мировой тишине

Сквозь молений ночных немоту…

Кто промолвил: «Господь мой во мне»,

Тот себя приготовил к кресту.

Смысл и боль моего бытия,

Огнь, горящий в моей черноте,

Дух мой, Мощь моя, Сущность моя,

Не остави меня на кресте!..

«Я счастлива сквозь боль, я счастлива сквозь муку…»

Я счастлива сквозь боль, я счастлива сквозь муку.

В прорывах ада – рай, в прорывах бездны – свет.

– И к вечной жизни путь – сквозь вечную разлуку.

Тот, кто прошел сквозь смерть,

Тот свел ее на нет. – Ну, а нельзя иначе?

Быть может как-нибудь полегче, стороной?..

Не сквозь, а мимо, так, чтоб эти волны плача

Не разрывали грудь, а – рядышком со мной…

Пусть духу моему судьба предел очертит:

От сих, мол, и до сих, как тварям суждено.

– Да разве можно жить, соседствуя со смертью?

Когда – ни жив, ни мертв? – Нет, что-нибудь одно!

Единый океан, в котором нету края,

Единый небосвод, в котором нету дна…

Когда приходит смерть, я с каждым умираю,

Когда ликует Дух, вся смерть побеждена,

О, Господи, прости за малодушье наше,

За этот вечный страх у роковой черты…

Да, все еще звучит моление о чаше.

Но – не как я хочу, а так, как хочешь Ты…

«Нам даются равнины бескрайние эти…»

Нам даются равнины бескрайние эти

И молчащих морей синеокая гладь,

Чтоб могли мы всем сердцем, всей жизнью ответить.

Вопрошают они, а душе – отвечать.

Я в сей мир рождена для ответа, я знаю.

И течение дней, нагнетание лет —

Это тихо растущий, как чаща лесная,

Это мой вызревающий в сердце ответ.

Лишь ко мне обращаются сосен вершины

И пронзительный глаз мирового огня.

И никто не поможет ни словом единым, —

Не ответит никто никогда за меня.

Боже мой, мне на смерть Твою надо ответить,

Созерцая Твой крест. Я же слепну от слез

И глаза отвожу уже двадцать столетий,

Задавая Тебе свой ненужный вопрос.

«Ответить Богу – значит среди ночи…»

Ответить Богу – значит среди ночи

Проснуться вдруг по первому же звуку:

– Я здесь. Я – вот. Твори со мной что хочешь.

Я – тетива натянутого лука.

Не отвлекусь уже ни на мгновенье

От рук Твоих. Я ожидаю взмаха.

Я вся с Тобой в священный миг творенья,

В миг созидания меня из праха.

«Они тебя не замечали…»

Они тебя не замечали.

И прямо при Тебе кричали,

Как в помещении пустом,

Хотя ведь это был Твой дом.

Они творили, что хотели,

Как будто-бы на самом деле

Ты – миф. И разносили в дым

Твой мир. И это под Твоим

Безмолвным взглядом. Но они

Считали, что совсем одни

И всё способны делать сами.

И вот, ступили сапогами

(Еще минута – и к концу

Придут минуты…) – по лицу

По Твоему, по кротким этим

Глазам, вот так и не заметив…

«Так Ты, мой Господи, воскрес!..»

Так Ты, мой Господи, воскрес!

И значит были наважденьем

Все муки мира. – Сон исчез.

Душе настало пробужденье…

Да, оказалась смертным сном

Безвыходность тяжелой яви

И этот крик, как дальний гром:

«Отец, зачем меня оставил?!»

Вновь у души есть два крыла,

Чтоб снова вырваться из ада.

Она ведь Господа нашла!

А что ещё ей в жизни надо?

«Воскресенье! Воскресенье!..»

Воскресенье! Воскресенье!

Боже мой!

Да ведь это свет весенний

Сплёлся с тьмой.

Ликованье – с морем плача,

С Богом – червь.

Кто поймет, что это значит —

Смертью – смерть?

Кто отважится на этот

Крестный путь,

Чтоб пронзить стрелою света

Насквозь грудь?

Стрел скрещенье, – перекрестье

Нет меня!

Взмыл ликующею вестью

Сноп огня.

Ты, восставший из могилы Вещий Свет,

Дай мне смерти, дай мне силы

Кануть вслед!

Дай мне, Господи, отвагу,

Дай упор

Для единственного шагу —

В Твой простор.

Тамаре

I

Грех отвлекать тебя. Ты там

Где все крупнее и важнее

Того, что вечно снится нам.

О, эти сны! Кто их навеял?..

Кто мне сказал, что ты мертва,

А я жива? – Жив тот, кто в Боге

И нерожденная листва

Живее, явственнее многих

Живых, но не причастных ей —

Душе невидимой твоей

Любимой… Боже мой, ты там,

Где ткутся листья, ткутся кроны,

И свет, как молоко к губам,

Подносишь этим несмышленым

Живым…

            Поди-ка объясни

Младенцу, чтобы он не плакал,

Что значат дальние огни

Зари среди лесного мрака…

II

Я призвана помочь тебе

Найти немыслимую точность

Путей, а я кружусь в мольбе,

И все прошу тебя помочь мне…

Прости меня… Земля тяжка,