Досье Сарагоса - [23]
Процессы проходили при закрытых дверях. Вечером 11 июня 1937 года Туха-чевский и десять других высших офицеров были расстреляны после обвини-тельной речи Андрея Вышинского, сталинского прокурора на все случаи жизни, служившего раньше царю. Сфабрикованные Гейдрихом и Мюллером досье даже не использовались в ходе процесса, с которым управились за двенадцать часов, без свидетелей, без документов, без адвокатов.
Пресса там и тут ограничивается тем, что сообщает, что маршал-де был виновен в «аристократических привычках», постоянно демонстрировал «свою безгра-ничную спесь» и вел «распутную жизнь». Другие «обоснования» чистки изла-гаются во Франции в «Юманите», где некий «манифест» поздравляет Сталина с тем, что он смог разоблачить махинации тех, кто был на службе «гитлеровского шпионажа»! И орган французской коммунистической партии приветствует «смерть предателей».
Ликованию Гейдриха соответствует торжествующий цинизм Скоблина, который, тем не менее, в сентябре 1937 года спрячется в здании посольства СССР в Па-риже, после того, как он оказал НКВД другую услугу, приняв участие в похище-нии в Париже генерала Евгения Миллера, главы антибольшевистской русской эмиграции в Европе. Скоблин, однако, не очень рисковал: сеть агентов НКВД во французской полиции — среди них комиссары Синьяс и Прето, досье которых исчезли из национальных архивов — уже долгие годы защищали и прикрывали агентов Москвы. Доказательства их деятельности были найдены в 1941 году во время наступления немцев в России в архивах, хранившихся в Минске.
В истории неизвестны другие примеры такого кровавого жертвоприношения, которое бы за несколько месяцев настолько обезглавило руководство армии, приближавшейся к несравнимой мощи. Давид Канделаки и его команда тайных переговорщиков с апломбом убеждали своих немецких визави, что Сталин так доказывал свое желание достижения соглашения с Берлином, что он этим обуз-дывал поджигателей войны… Впрочем, не он ли отдал своим агентурным сетям приказ с декабря 1936 года «прекратить всякую работу против Германии»? Ге-нерал Вальтер Кривицкий, сбежавший на Западе в следующем году, разоблачил этот приказ, который он получил как человек, руководивший советским шпио-нажем в Европе.
Столь же ошеломляющим был доклад Гитлеру о сложившейся ситуации от 22 марта 1937 года, подготовленный Мюллером и скрепленный подписями Гейдри-ха и Гиммлера. Там можно прочесть, что «Германия отныне не является больше мишенью Коминтерна и других советских организаций».
Соглашение между немецкой «тайной» полицией и советской «тайной» полицией, напрямую подчиненной Сталину, не дожидалось дипломатического процес-са, чтобы прийти к подарку августа 1939.
4.4. Смещение немецкого верховного командования
Операция действительно вызревает одновременно в течение последних месяцев 1937 года, и выходит на общественный план в первые три месяца 1938 года. Гейдрих и Мюллер снова вступают в игру. Именно они в 1934 году были глав-ными пружинами в убийствах Рёма, одного из братьев Штрассер и разгрома СА. Мюллер собственной персоной назначал тогда исполнителей убийств. А сейчас Гейдрих и он берутся за руководителей немецкой армии во имя морали и чисто-ты, которых требует партия.
Без сомнения, сознательно или нет, Гейдрих этим мстит за свою упущенную офицерскую карьеру и за то презрение, которое часто проявляли к нему про-фессиональные военные. Подобная реакция и у Мюллера, всегда напыщенно подчеркивавшего имидж выходца из народа, сделавшего карьеру исключитель-но своим умом, который не терпит, что офицерская каста сможет жить в стороне от партии, соблюдая дистанцию по отношению к «полицейской ищейке» вроде него. «Мюллер, открыто восторгавшийся своими коллегами в НКВД, служил бы также и при советском режиме!», говорила мне одна из его секретарш, укрыв-шаяся в 1947 году в Шварцвальде с двумя своими подругами, которые, как и она, были прикомандированы к канцелярии Мюллера во время войны.
Искра, воспламенившая операцию, была спровоцирована Йозефом Майзинге-ром, руководителем отдела «H» Гестапо, который следит в Берлине за персона-лом всех министерств и административных винтиков правительства и партии.
Майзингер уверяет Мюллера и Гейдриха, что генерал Вернер фон Фрич, главно-командующий Вермахта с 1935 года, открыто предастся гомосексуализму.
Тотчас же в мозгу Гейдриха возникает одна из тех идей, которые он считает блестящими: фон Фрича раздражает Гитлер за то, что тот поднялся на свой пост только благодаря протекции старика Гинденбурга, он считает, что офицеры не должны вмешиваться в политику, следовательно, не должны вступать в партию, кроме того, он не согласен с планами Гитлера об установлении контроля над Австрией и Судетами… Нет проблем, Гитлер будет в шоке от сексуальных при-вычек Фрича. Создается военный суд чести.
В этот момент Мюллер обнаруживает, что Майзингер перепутал с генералом другого фон Фрича, однофамильца, но все боятся признаться фюреру в своей ошибке. Они молчат и, кроме того заставляют свидетельствовать настоящего гомосексуалиста по имени Ганс Шмидт, которого Мюллер вытаскивает из тюрьмы. 4 февраля 1938 года от генерала, который до конца отвергал все обвине-ния, потребовали уйти в отставку «по состоянию здоровья».
