Досье на Шерлока Холмса - [93]

Хомс по-прежнему не позволял предавать гласности многие отчеты о расследованиях. Правда, его запрет на публикацию в этот период был вызван не столько ненавистью к известности, сколько желанием защитить право некоторых его бывших клиентов на приватность, что Уотсон поясняет в начале «Квартирантки под вуалью». Как он утверждает, в его многочисленных ежегодниках и папках хранились записи и документы, связанные с делами, которые расследовал Холмс. Эти дела касались «скандальных происшествий в общественных и политических кругах поздней викторианской эпохи». Очевидно, Холмс получил много «отчаянных писем» от родственников людей, связанных с этими расследованиями. В этих письмах его умоляли ради фамильной чести не открывать детали этих старых скандалов. Уотсон их успокоил. «При выборе сюжетов для своих записок я по-прежнему руководствуюсь той осмотрительностью и высочайшим понятием о профессиональной чести, которые отличали моего почтенного друга, поэтому ничье доверие не будет обмануто», – несколько высокопарно обещает он.

Именно забота о репутации одного из его бывших клиентов заставила Холмса наложить вето на рассказ о деле «Знатного клиента», которое было снято только в 1925 году, хотя Уотсон умолял о разрешении с 1915 года. Публикация «Человека на четвереньках» была также отложена до 1923 года, когда, через двадцать лет после тех событий, были устранены «определенные препятствия». Скорее всего, это деликатный намек на смерть профессора Пресбери, об эксцентричном поведении которого повествуется в этом рассказе. Но и тогда только желание прекратить «темные слухи», циркулировавшие в университете, в конце концов заставило Холмса разрешить публикацию рассказа. Использование местоимения «мы» в утверждении Уотсона: «И вот мы наконец получили разрешение предать гласности обстоятельства этого дела» определенно указывает не на него и его жену, а на него и его издателей.

В 1926 году Уотсон не опубликовал ничего. Зато сам Холмс взялся за перо, написав и опубликовав два рассказа: «Воин с бледным лицом» и «Львиная грива». Уотсон давно уговаривал его сделаться автором и самому написать о своих приключениях. Сочиняя «Воина с бледным лицом», Холмс вспомнил о повторной женитьбе Уотсона, имевшей место как раз перед этим расследованием, и позволил себе высказать обиду на Уотсона, который совершил «эгоистический поступок». Возможно, материал был выбран не совсем удачно, так как способствовал тому, чтобы открылись старые раны. Но вскоре они зажили, так как в «Львиной гриве», также опубликованной в 1926 году, Холмс ласково называет своего бывшего помощника «добряком Уотсоном». Возможно, они по-прежнему иногда вместе проводили уик-энд у Холмса в Суссексе. Правда, с годами стало труднее встречаться, и поэтому друзья виделись реже.

Некоторые критики, в том числе Д. Мартин Дейкин, усомнились в авторстве некоторых рассказов, опубликованных в период 1921–1927 годов. К ним относятся два рассказа, написанных Холмсом, которые, по мнению этих критиков, недостойны его. Они считают, что эти рассказы принадлежат перу Уотсона или даже второй миссис Уотсон. Некоторые заходят так далеко, что заявляют, будто она написала весь последний цикл из двенадцати рассказов, который позже вышел отдельной книгой под названием «Архив Шерлока Холмса». Другие считают автором доктора Вернера, купившего практику Уотсона в Кенсингтоне, или анонимное лицо – возможно, литературного агента Уотсона, которому удалось завладеть записями доктора об этих делах.

Наибольшее сомнение вызывают «Камень Мазарини» и «Человек на четвереньках», а особенно «Три фронтона». Последний рассказ ставят под сомнение главным образом из-за расистских высказываний, которые позволяет себе Холмс (об этом уже говорилось в пятнадцатой главе).

Чтобы представить подробный обзор аргументов за и против, выдвинутых теми критиками, что сомневаются в авторстве, потребовалась бы целая глава. Читатели, заинтересовавшиеся этой дискуссией, могут ознакомиться с ней самостоятельно. Со своей стороны я хочу добавить только два замечания. Первый касается вопроса, является ли Холмс автором «Воина с бледным лицом» и «Львиной гривы». По мнению критиков, в них не присутствует строгая логика аргументации от причины к следствию, которую отстаивал Холмс и об отсутствии которой в рассказах Уотсона он так сожалел. Но критиковать легко – труднее воплотить эти принципы на практике, когда сам становишься автором. Холмс познал это на собственном опыте, в чем печально признается в рассказе «Воин с бледным лицом». «Я взялся-таки за перо, – пишет он, – и, как это ни прискорбно, сразу понял, что хочешь не хочешь, а вести рассказ надо так, чтобы читатель не умер со скуки».

Второй момент касается падения уровня мастерства в поздних рассказах – независимо от того, написаны они Холмсом или Уотсоном. Однако не следует забывать, что оба постарели и к 1920-м годам, когда были опубликованы эти спорные рассказы, им было за семьдесят. Таким образом, ухудшение качества произведений можно с той же легкостью приписать их возрасту, как и предполагаемому участию анонимного третьего автора.