Досье Дракулы - [3]
Рукоятка торчит из моего кармана. Я попытался спрятать ее в своей пораненной ладони, но острие прорвало подкладку кармана и покалывает кожу, как весенний росток, которому не дождаться конца этой, худшей на моей памяти манхэттенской зимы. Когда я, спотыкаясь, брел по заснеженной 5-й авеню, наверно, могло показаться, что сейчас я достану клинок и брошусь на какого-нибудь прохожего, хотя это, конечно же, не так.
Я сошел с ума? Может быть. Но так или иначе, до сих пор мне доводилось иметь дело только с пружинными бутафорскими ножами, сценическим оружием, лезвие которого при соприкосновении с телом актера убирается в полую рукоять. Но этот нож, мой нож, совершенно другой, ибо Генри и слышать не хочет ни о какой бутафории. «Реальность — это все», — говорит он и его Шейлок, когда он каждый вечер выпрашивает у Антонио свой законный фунт плоти. Настоящее лезвие по-настоящему приставляется к обнаженной груди. Да. Реальность — это все.
Вот так: фунт плоти, о котором писал Бард. Или галлон моей собственной крови.
А что, если нож жаждал именно меня, жаждал ощутить вкус моей крови? А я сам? Конечно, ни один нож не обладает собственной волей… но может ли действовать по собственной воле рука? Я спрашиваю об этом, ибо если нет…
Увы, я не смею написать это слово после совершения столь опрометчивого поступка, и пусть его исполненный греха звук не сойдет с моего языка. Я не обменяю чернила на кровь и не назову здесь этот поступок. Нет. Но кровь, да, вся эта алчущая, сочащаяся (кап-кап) сквозь наложенный мной ненадежный жгут, стекающая на острие ножа и капающая (кап-кап) на только что выпавший снег 5-й авеню кровь оставляет красный след, пунктиром обозначающий мой петляющий путь. След, выдающий меня так же, как полчаса тому назад выдавала меня моя собственная рука.
Все, с меня хватит, больше никаких порезов. Моя левая, раненая рука пульсирует, как и правая, которая словно сочувствует ей. Конечно, оттереть кровь с лезвия не трудно, но вот тело так просто в порядок не приведешь. Не говоря уж о душе. А раз так, что мне остается? Только принять эту боль в качестве покаяния.
А что мне еще делать? И что со мной теперь будет?
Письмо
Брэм Стокер — Холлу Кейну[1]
19 марта 1888 года
Мой дражайший Хомми-Бег![2]
Мне о многом нужно поведать тебе, старина, поскольку в последнее время маятник моей жизни качнулся в плохую сторону. И будь я проклят, если Черные Гончие не напали на мой след.
Я пишу, готовясь со всей труппой[3] к гастролям в Уэст-Пойнте, и при этом мечтаю получить хоть какую-то выгоду от мира в лице «губернатора», который в настоящее время меня избегает.[4] Поскольку немалое число артистов «Лицеума» следуют его примеру, я избавлен от утомительной необходимости следить за ними и их разнообразными нуждами. Хотя, конечно, именно на долю вашего покорного слуги выпала обязанность организовать этот ранний, в восемь часов утра, специальный поезд от Мэдисон-сквер, который, пыхтя, перемещает всех и все — актеров, декорации, костюмы — по направлению к Военной академии. И позволь заметить, это совсем не простое дело, ибо как Нью-Йорк, так и все восточное побережье засыпаны снегом. При этом, однако, публике так не терпится, что иные стоят вдоль тех самых рельсов, по которым мы катим, и машут руками нашему составу так, словно это кеб.
Конечно, в вышеназванном поезде присутствует дражайшая Эллен.[5] Именно с ней одной я делю купе. И если я пребываю в редкостной благости, то лишь благодаря тому факту, что Э. Т. сидит молча, вперив взор в пробегающий мимо снежный пейзаж, не считая тех моментов, когда отправляет очередной лакомый кусочек в пасть своего Драмми, драгоценного терьера, пристроившегося у нее на коленях. Мимолетный взгляд, искоса брошенный на ее неправдоподобно прекрасный профиль, говорит мне о том, что сейчас она «репетирует». Наверняка она мысленно проигрывает роль Порции, поскольку сегодня вечером нам предстоит играть «Венецианского купца» для курсантов Уэст-Пойнта.
Ты, Кейн, тоже сверх всякой меры претерпел и сплин, и уныние, поэтому мне нет нужды описывать тебе эти сырые подвалы, куда порой спускаются и разум, и душа, и все же я обращусь к некоторым подробностям моего собственного спуска. Может быть, стоит назвать это катарсисом? Или исповедью? Неважно, так или иначе, но я должен сначала попросить у тебя прощения за ужасное состояние письма. В этом турне у меня было еще меньше времени для себя, чем в Лондоне, и вздумай я отложить это письмо в сторону до того момента, когда можно было бы привести его в должный вид, боюсь, ты не скоро получил бы весточку от своего старого друга Стокера. Поэтому я отправлю его вовремя, но со словами: не обращай внимания на пятна.[6] Да, это пятна крови. И это моя кровь, пролитая случайно. Я надеюсь на это. И буду об этом молиться, ведь молитва помогала мне до сих пор.
Безусловно, я должен попросить прощения и за мое чистописание. Поезд трясет, кончик пера скачет по бумаге, но в еще большей степени эти каракули объясняются мумифицированным состоянием моей левой руки, которая от запястья до кончиков пальцев замотана бинтом. На большой палец наложен лубок, что должно способствовать заживлению почти отсеченного сухожилия, а остальные четыре пальца высовываются из-под белой повязки, как весенние побеги из-под снега. А моя правая рука, которой я пишу, похоже, страдает от сочувствия к левой, что и объясняет эту ужасную мазню.
Дебютная книга молодого американского писателя и сценариста, утонченная стилизация под готический роман с выведенным на первый план эротическим подтекстом заслужила у критики лестные сравнения с романами таких мастеров жанра, как Энн Райс и Антония Байетт. Действие происходит во Франции в начале XIX века. Юная монастырская воспитанница Геркулина, обвиненная в сношениях с дьяволом, получает помощь с неожиданной стороны; в числе ее новых знакомых – инкуб и суккуб, и таинственный Асмодей, и придворная художница обезглавленной французской императрицы, которая поручает Геркулине опасное задание и доверяет ей тайну своей «Книги теней»…
Таинственная рука судьбы переносит Геркулину, двуполого адепта мистического ведьмовского сообщества, из Франции времен Реставрации на далекие берега Америки. Она пока не подозревает, какая ей уготована роль в истории юного государства. Любовь ведет ее по диким дорогам от Ричмонда, штат Виргиния, где Геркулине покровительствует молодой бретер Эдгар По, в тайные притоны Нью-Йорка, из заболоченных лесов Флориды, скрывающих источник бессмертия, на земли обманутых семинолов, вышедших на тропу войны.
Геркулина, двуполый адепт мистического ведьмовского сообщества, волею трагических обстоятельств переселившаяся из Франции в Америку, получает приглашение на Кубу от ведьмы Себастьяны д'Азур. Но вместо «мистической сестры» в Гаване ее встречает монах по имени Квевердо Бру. Геркулина и не подозревает, что стала жертвой хитроумной интриги и ее ждет участь живого «герметичного андрогина», предназначенного для создания философского камня…Энн Райс, создательница знаменитых «Вампирских хроник», назвала ведьминские хроники Джеймса Риза «глубоким проникновением в суть готического романа» и поставила их на равное место с лучшими образцами жанра.
1711 год.Десять лет не прекращается война. Аббат Мелани, секретный агент Людовика XIV, прибывает в Вену. Он узнает о заговоре против императора Иосифа I.Но кто готовится нанести смертельный удар? Брат, мечтающий о троне, или коварные иезуиты? Вероломные англичане или турки, извечные враги империи?Разгадка кроется в таинственном сообщении турецкого посла. Пытаясь расшифровать это сообщение, помощники аббата гибнут один за другим.Впервые на пути агента Людовика XIV оказался столь безжалостный противник.
…Эдо.Новая столица Японии, не успевшей еще зализать кровавые раны жестокой гражданской войны.Твердыня клана Токугава, силой и хитростью вырвавшего власть из рук наследников Тоётоми Хидэёси.Здесь все еще нельзя доверять никому — ни другу, ни врагу, ибо каждый способен прятать в рукаве кинжал или пузырек с ядом.И теперь гибель, похоже, угрожает самому сёгуну.Его люди убеждены — наемный убийца просто промахнулся, застрелив стоящего рядом с Токугавой Иэясу советника.И только ронин Мацуяма Кадзэ, всей душой ненавидящий клан Токугава и его приспешников, догадывается, как и почему произошло это преступление…
Судье Ди, «Шерлоку Холмсу Древнего Китая», предстоит разгадать три загадки: кто обезглавил молодую женщину, кто отравил выдающегося борца и кто свел в могилу торговца тканями? Чтобы это сделать, судья Ди должен пройти через сложный лабиринт заговоров, низких интриг и сильных человеческих чувств.
Четвертый роман известного английского писателя Дэвида Дикинсона (р. 1946 г.) о лорде Пауэрскорте (с тремя предыдущими издательство уже познакомило российских читателей).Англия, 1901 год. Собор в Комптоне, на западе Англии готовится к великому празднику — вот уже тысячу лет в его стенах люди обращаются с молитвой к Всевышнему. И тут прихожане с ужасом узнают, что всеми уважаемый настоятель собора покинул сей бренный мир, и сделал это при весьма странных и загадочных обстоятельствах. Никому не позволяется видеть тело умершего.
В доме погибшего при загадочных обстоятельствах профессора Лешоссера найден древний меч искусной работы.Из оставленного ученым дневника следует, что этот меч принадлежал герою Троянской войны Ахиллу и им, согласно легенде, завладел Александр Македонский.Но где в таком случае упоминающиеся в тех же записках доспехи античного воина?
В своем очередном историческом романе, выдержанном в жанре «средневекового триллера», современный британский мастер детектива Пол Доуэрти обращается к одной из не разрешенных по сей день загадок. XIII век, Великобритания, уходящий корнями в прошлое конфликт английского и шотландского королевства. На этот раз проницательному Хью Корбетту, посланнику английского лорд-канцлера Бенстеда, предстоит расследовать таинственную смерть шотландского короля Александра III.Да, король погиб глухой ночью и без свидетелей, сорвавшись со скалы и разбившись насмерть — но была ли то лишь роковая случайность? Слишком много ниточек переплелось, слишком много алчных взоров устремлено на шотландский престол — и изнутри страны, и из-за ее рубежей.
Джо Леджер — не просто хороший полицейский. Он полиглот, мастер единоборств и в недалеком прошлом сержант армии США. А еще он — свежеиспеченный агент секретной службы, призванной устранять уникальные и чрезвычайно серьезные угрозы. Такие, например, как вирус, превращающий обычного человека в самого настоящего зомби.Вирус не должен был попасть в руки преступников. Но это случилось, и теперь Леджеру и его парням придется иметь дело с теми, кого очень трудно остановить даже пулей.
В начале четырнадцатого столетия был уничтожен орден тамплиеров, но «Братство змеи» сохранило его тайны до наших дней. Любая попытка раскрыть эти тайны могла повлиять на ход европейской истории, привести к свержению королей, гибели пап, революции. Любая попытка раскрыть секреты братства каралась смертью.Но все же в начале двадцать первого века журналист и историк проводят собственное расследование, пытаясь выяснить, кто же скрывается за таинственным обозначением — «Красная змея».
Аттикус Янг — в прошлом спецназовец, «морской котик», а ныне океанограф — отправляется вместе с дочерью на яхте в залив Мэн, чтобы заняться дайвингом среди китов. Но внезапно из морских глубин всплывает чудовище, столь же огромное, сколь и древнее, и девушка исчезает в его пасти.Безутешное горе Аттикуса сменяется безудержной жаждой мести. Поэтому он не отказывается от предложения олигарха Тревора Манфреда. Ученый получает в свое распоряжение самую большую в мире яхту. Взамен миллиардер хочет убитого зверя — величайший в истории охотничий трофей.
Ледовая станция «Грендель», заключенная в гигантский айсберг, дрейфующий неподалеку от берегов Аляски, остается в заброшенном состоянии вот уже более семидесяти лет. Извращенное детище изощреннейших умов, эта станция была создана неприступной и невидимой для взора. Она упорно хранит свои мрачные тайны. Но однажды слишком близко от нее случайно проплывает американская научно-исследовательская подлодка, и ее приборы фиксируют в глубине ледяной глыбы какое-то движение. Неужели вопреки всем законам природы внутри существует жизнь? Ученые приступают к исследованиям.