Досье «72» - [52]
Я задумал заработать побольше денег, выполняя живую, полную непредвиденных поворотов работу. Я сам мог распоряжаться своим временем и сам принимал решения и поэтому с энтузиазмом бросился на розыски «террористов».
— Никогда не произноси этого слова! Ты слишком молод, а эта терминология может привести ко всяким эксцессам. Ты ищешь не террористов, не борцов сопротивления, не партизан, а Кандидатов. Эти Кандидаты не хотят исполнить свой гражданский долг. Это, если хочешь, уклонисты по соображениям совести. Вот и все. Не надо проявлять ни ненависти к ним, ни презрения.
Да, с Кузеном Максом уже и пошутить было нельзя. Как и с моим отцом. Он вместо того, чтобы порадоваться тому, что сын нашел наконец-то интересную работу, когда я стал рассказывать все ее преимущества, прервал меня:
— Твои информаторы? Ты их так называешь? А знаешь ли ты, что такое донос? А знаешь ли ты, кем были коллаборационисты во время войны? А когда я доживу до этого возраста, ты и меня выдашь?
Я ушел, громко хлопнув дверью: старики решительно ничего не понимают…
Как все же хорошо время от времени выезжать на природу. Я веду безумную жизнь, просиживая в четырех стенах в своем кабинете, на заседаниях ГПН и на скамейке в глубине зала «Регалти». Да я в общем-то и не живу… Я тебе уже говорил, что от меня ушла Рашель? Два месяца тому назад. Как на нее за это обижаться, ведь мы с ней почти не виделись. Она меня даже не предупредила. Однажды вечером я вернулся домой, а там записка от нее. Заметь, я ее понимаю, все мое время отнимает эта работа, даже когда я дома, голова моя находится в другом месте. Теперь, по крайней мере, мне не надо делать вид, что куда-то спешу. А ты все еще встречаешься с этой блондиночкой, как ее там зовут, Мелани?
Кузен Макс по-прежнему выглядел плохо. Уход новой подруги очень сильно его огорчил, он, если можно так выразиться, находился между двух волн. До того как мы доехали до пригорода Сент-Этьена, я успел ему сказать, что с Мелани у нас все в порядке, что она хочет замуж, а я пока не решаюсь на это, но в тридцать семь лет — и Кузен Макс с этим согласился — пора уже было броситься в воду.
После празднеств, посвященных отправке первого конвоя в январе 2017 года, у нас не было случая присутствовать на сборе Кандидатов. За шесть лет машина стала работать довольно отлажено.
Нас встретил Жак Лерест, распорядитель церемоний города. Департамент решил проводить сеансы еженедельно по четвергам, в день работы рынков.
— Раз в неделю, это примерно пятьдесят — шестьдесят голов за один сеанс. Полагаю, цифра неплохая: не слишком много, не слишком мало, зато и толпы нет. Мы очень хотим придать этой церемонии праздничность. Сами увидите, я знаком с некоторыми сегодняшними Кандидатами, это очень веселые люди.
На площади Шанавель — здесь, как и везде, отказались от площадей перед мэриями, слишком официальных, слишком центральных, и проводили церемонии в более тихих местах — перекличка уже началась. Семидесятилетние в сопровождении многочисленных членов их семейств раздавали поцелуи и проливали слезу перед тем, как подняться по ступеням автобуса. Сыпались разные советы: бабушка, застегни куртку, а то простынешь, не забудь поставить за меня свечку святому Карлу. Малышей поднимали на руки, чтобы они смогли поцеловать через стекло губы дедушки. Не было никакой обиды, никакого возмущения, только покорность. Лерест признал, что это заслуга Центров психологической помощи, открытых департаментом для подготовки Кандидатов, у которых истекал разрешенный срок жизни.
— Буавино Жан-Клод! Буавино Жан-Клод!
Буавино Жан-Клод отсутствовал. Организаторы занервничали. Призванный на помощь Лерест бросил смущенный взгляд на Кузена Макса и пояснил, что, по правде говоря, все обычно работает превосходно, а вот сегодня, когда он принимает таких гостей, этот несчастный Буавино грозит все сорвать. Из автобуса стали доноситься возмущенные голоса.
— Ладно, поехали, поехали, не будем же мы здесь встречать Новый год. В конце концов, тем хуже для него!
Тем хуже для него! Я ушам своим не верил. Тем хуже для него, если он старается выиграть месяц-другой хорошей жизни в тепле. Очевидно, и его мне тоже придется преследовать в глубине леса… Но нет. Запыхавшись от бега, с покрасневшим виноватым лицом от того, что опоздал, Буавино Жан-Клод выкрикнул, что он на месте, и скрылся в автобусе.
— Привет, класс! Вы куда-то спешите?
— Да он и в полку вечно везде опаздывал!
Выпускники 1968 года снова были вместе. Бывшие курсанты, некоторые из которых не виделись со дня окончания военной службы, несомненно, предпочли бы встретиться в другой обстановке. «Ну да ладно, — сказал сосед Буавино, — когда-нибудь все равно придется умирать, так уж лучше умереть в кругу приятелей».
Со старушками шума было намного меньше. В то время как мужчины собрались в кучку в конце автобуса и, перекрикивая друг друга, вспоминали о своих молодых проделках, женщины знакомились, вспоминали о муже, который уехал четыре года тому назад, много говорили о своих детях и внуках. Да, вон тот, в красной шапочке с помпоном, это мой внучок, моя любовь, мой любимчик, ах, он меня не слышит.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Меня зовут Рейна. Таких, как я, называют призраками. Я существую вне системы». Рейна и ее мать вынуждены скрываться от правительства: обладателям плохих генов не место среди идеальных граждан страны. Единственный шанс выжить – оставаться невидимыми там, где за тобой следят тысячи глаз. Столкнувшись на улице с юным Ларком, девушка понимает, что не хочет больше прятаться. Нарушив главное правило выживания и открыв свой секрет другому, Рейна обречена на гибель. И лишь на пороге смерти ей удается узнать невероятное: она совсем не та, кем считала себя.
Роман-антиутопия маститого алжирского писателя является своеобразным парафразом знаменитого «1984» Джорджа Оруэлла и развивает ту же тему: отношения свободы и тоталитаризма, человеческой личности и бездушного государственного аппарата.
Мы очень рады поделиться этой новой историей об Эше Локвуде. Прочитайте, чтобы узнать больше о том, какова жизнь в компаньонских домах на самом деле и что чувствовал Эш, когда впервые встретил Вайолет… Перевод группы https://vk.com/club141098651.
«Одним апрельским вечером Линда Джексон вытащила из сумочки револьвер и выстрелила из него прямо в горчичное пятно на футболке собственного мужа».
Уже шестнадцать лет Лондон лежит в руинах. Те, кому удалось выжить, создали в его окрестностях лагеря с населением в несколько сот человек. Быт лагерей суров, он состоит из мародерских вылазок в город, набегов на соседей и отражения вражеских атак. Хваленая английская вежливость осталась в прошлом, законы цивилизованного общества сменились законами клана. Доверять можно только своим, все чужие – заклятые враги, конкуренты в борьбе за выживание. Еще опаснее Звери – так называют начисто утративших человеческий облик двуногих обитателей лондонских развалин. Хейдену двадцать один год, но он уже возглавляет Блэкуинг, самый укрепленный и опасный из всех лагерей.
Там собрался весь цвет средств массовой информации, умело подобранная смесь власти, денег, красоты и успеха. Директор самого крупного европейского телеканала Филипп Серра любил приглашать в частный салон своей империи людей, которые были на слуху, стоявших в первых рядах на сцене, телеэкране и страницах газет и журналов.В этот вечер подбор гостей был особенно эклектичным: Кристоф Миллер, любимый телеведущий домохозяек старше пятидесяти лет; Клара Лансон, всемирно известная дива, всеми любимая, но пресытившаяся славой, Софи Ракен.