Дороже всех сокровищ - [100]

— Вам давно уже следовало жениться на ней, Родриго.

Он провел рукой по волосам.

— Было время, когда мы оба хотели пожениться, — в его глазах вспыхнуло негодование. — Но я не стал этого делать. Нужно было найти тебя и обеспечить твое будущее.

— Не обвиняйте меня в своих неудачах, — огрызнулась она. — Сбежав, я сняла с вас всю ответственность за свою судьбу.

— Черт побери, Энни! Я отказался от любимой женщины ради того, чтобы избавить тебя от роли пешки в чужой игре. Но вот она ты — в центре интриги.

— Может быть, я счастлива здесь.

Он с презрением оглядел комнату.

— В самом деле? Счастлива с королевой, которая сегодня осыпает тебя подарками, а завтра прогоняет с глаз? Ты, с твоим свободолюбием, согласна мириться с такой участью?

Удивленная, Энни подошла к окну и уставилась на серый дождь.

— Андрэ сказал, что королева не знает, кто ты такая, — наконец заговорил Родриго.

— Так лучше. Здоровье Елизаветы поправилось, и вопрос о престолонаследии ее больше не волнует, — она отвернулась от окна. — А почему вы были у Андрэ, и почему он разрешил вам приехать сюда?

— Он мой брат.

Энни отшатнулась, пораженная известием. Родриго усадил ее и рассказал историю их семьи, сам удивляясь превратностям судьбы. Она вспомнила, что когда-то спрашивала Андрэ о броши. Он отделался тем, что сказал ей, будто это всего-навсего пустяковая вещица.

— Но, как же вы нашли его? — спросила она.

Родриго колебался. Они с Андрэ обсуждали этот вопрос. Энни считает Эвана Кэроу мертвым, и Андрэ настоятельно советовал ему ничего не говорить.

Родриго уважал мнение брата и разделял его опасения. После встречи с английскими пиратами на борту «Cacafuego» прошло много времени. Они могли уже погибнуть, или смерть еще ждала их на бескрайних просторах огромного Тихого океана. Во всяком случае, дарить Энни надежду было преждевременно, когда она в любой момент могла вновь потерять ее. Кроме того, Кэроу — всего лишь простой уэльский пират, недостойный столь высокородной особы, как мисс Блайт.

— Андрэ Скалия — довольно известный человек, — осторожно сказал Родриго. — Как советник Елизаветы, он должен был знать, где ты.

— Это была счастливая встреча?

— Ты знаешь его лучше меня. Как ты думаешь сама?

— Вероятно, он был оскорблен, шокирован. Но он скорее умрет, чем покажет это.

Родриго кивнул:

— Он переживает, ведь я был любим родителями, в то время, как он был брошен на произвол судьбы.

— Как вы поступите, Родриго? Отвезете его к Паломе?

— Ничто не доставило бы ей большей радости. Но я сомневаюсь, что Андрэ поедет со мной. Я благодарю Господа за то, что нашел его, и в добром здравии. Этого уже будет достаточно, чтобы она обрела душевный покой.

— Так, значит, вы собираетесь вернуться?

— Да, — Родриго положил руки ей на плечи и посмотрел в глаза. — Боже, Валерия всегда говорила, что ты превратишься в красавицу. Она была права.

Энни потупила глаза, почувствовав себя неловко.

— Мне жаль, что вы так и не женились на ней.

Его губ коснулась горестная улыбка:

— А как жаль мне!..

— Тогда отправляйтесь, Родриго. Не мешкайте! Мне будет приятно осознавать, что вы устроили свою жизнь.

Но их счастье заставило ее вспомнить о своем горе. С Эваном она потеряла единственный шанс получить утешение в земной жизни.

— Я поеду, — медленно произнес он. — Но только если ты поедешь со мной.

Энни удивленно посмотрела на него:

— Я не могу!

Быстрота и уверенность ответа удивили обоих.

— Моя жизнь здесь, Родриго, я хочу остаться.

— Да нет же, нет! Андрэ поможет нам все устроить. Я преуспел в этом мире, мучача. В Англию я прибыл на собственном корабле.

Она отошла от него на несколько шагов. Карибское море, ее яркое детство, работа в качестве писаря Родриго… Как далеко это все было теперь. С оттенком ностальгии она вспомнила пряный, благоухающий цветами воздух, усыпанное звездами небо, покачивающийся на волнах корабль. Потом она вспомнила о зверином фанатизме, с которым там убивали людей, расправились с ее бабушкой и дедом. Перед глазами возникли страшные зрелища публичных сожжений, диких картин рабства…

— Теперь моя жизнь связана с этой страной, Родриго. Я хочу остаться здесь.

Он ударил кулаком по каменной стене.

— Черт возьми, Энни. Как ты можешь называть эту холодную промозглую страну своим домом? Ты здесь живешь и дышишь по прихоти стареющей женщины. Что это за жизнь?

— Лучше, чем та, что ждет меня в Новой Испании. Здесь, во всяком случае, я думаю что хочу, и это никого не касается. Никто не может меня заставить думать, говорить или молиться в соответствии с заведенным порядком.

— Ты полагаешь, что если бы вышла за меня замуж, то подверглась бы такого рода ограничениям?

Мученический тон его голоса испугал ее.

— Конечно, нет, — ответила она. — Если бы вы женились на мне, Родриго, то очень страдали бы.

Она бросилась к нему и заключила его руки в свои.

— Здесь мой дом. Когда-то я была связана с ним родством, теперь — сердцем.

— Твое тайное родство с Елизаветой подвергает тебя опасности.

— Я в состоянии позаботиться о себе.

— Так, значит, ты предпочитаешь остаться здесь, где твоя тетушка-королева относится к тебе, как к ручной обезьянке: сегодня балует, а завтра запирает в клетку?