Дорогу открывали саперы - [49]

Вскоре начинжи армий были награждены орденами Красного Знамени. Получил и я орден Красного Знамени, это была моя первая награда, потому она запомнилась особенно.

Наступил новый, 1943 год. Встретили мы его радостно.

Еще бы! Из-под Сталинграда приходили хорошие вести — добивалась окруженная группировка врага. Мы верили, что в скором времени она будет разбита и пленена. Это же величайшая победа!

Для меня наступающий 1943 год памятен еще и тем, что в праздничную ночь из немецкого тыла на самолете, который поддерживал связь с партизанами, прилетел мой отец, 84-летний Павел Ефимович Галицкий, и наши соседи по поселку Бытошь Матвей Павлович и Евдокия Васильевна Марютины, родители летчика Героя Советского Союза Л. М. Марютина. Мать моя прилететь не могла, была больна. Она осталась в поселке с дочерью Марией и ее младшим сыном Анатолием. Я очень жалел об этом. Сели за праздничный стол.

Отец рассказал, что происходит на оккупированной территории. В районе действует партизанский отряд. В нем много людей из Бытоши. Командует отрядом директор стекольного завода Григорий Алексеев, начальник штаба Семен Малючков. В партизаны ушли мой родной брат Федор и двоюродный брат Петр. Отец в отряде был проводником. Он неплохой охотник, знает хорошо Брянские леса. Когда силы оставили его, стал работать в отряде оружейным мастером. Партизаны действуют активно, карают предателей. Недавно фашисты взяли в селе заложниками 20 советских людей, в том числе и моего дядю Семена Ефимовича Галицкого. Требовали выдать партизан, но они молчали. Гитлеровцы на озере у водокачки всех их расстреляли. На глазах родственников и жителей Бытоши расстреляли и мою двоюродную сестру Софью Семеновну Галицкую.

Кровь стыла в жилах, когда мы слушали рассказ о чудовищных зверствах гитлеровцев. Меня волновало, что будет с матерью, если фашисты узнают, что ее сын — советский генерал.

— Будем надеяться на лучшее, — успокоил отец.

На следующий день за Марютиными пришла машина, и они уехали к своему сыну, который воевал на Калининском [121] фронте. Отца я устроил жить в Кондорове Смоленской области.

После Нового года я снова все чаще и чаще возвращался к мысли о проделывании проходов в минных полях перед передним краем обороны противника. Эта проблема по-прежнему оставалась острой и сложной. Как ее решить, что сделать, чтобы саперы меньше проливали крови и успешнее выполняли задачу? А нельзя ли над минным полем фашистов взорвать какой-нибудь мощный заряд? От взрывной волны сдетонируют взрыватели мин. Вот и проход в минном поле.

В один из январских дней мои размышления прервал приход командира 11-го гвардейского инженерного батальона минеров майора Е. А. Бондарева. Он прибыл на доклад. Выслушав его, поделился с ним своими мыслями, спросил, не могли бы его минеры что-нибудь придумать в этом направлении.

— Попробуем, товарищ генерал, — просто ответил майор. Примерно через месяц Бондарев явился ко мне и радостно доложил:

— Ваша идея, товарищ генерал, реализована в жизнь! Поедемте посмотрим.

Я с интересом принял приглашение. Вскоре мы были в расположении 11-го гвардейского инженерного батальона минеров. Подошли к большому снежному полю. На нем в наклонном положении стояло шесть больших снарядов в деревянных оболочках. Деревянная оболочка сделана по корпусу снаряда «катюши» М-13. Пустота между стенками и корпусом снаряда заполнена толовыми шашками. Вместо взрывателя заложена буровая толовая шашка, а в нее вставлен бикфордов шнур. Воспламенение происходило от пламени газов реактивного двигателя. Дальность полета до 1 км.

— Здорово вы оседлали М-13, от него, бедняжки, ничего своего не осталось.

— Поэтому мы и назвали этот снаряд «саперная торпеда».

— Ну что ж, продемонстрируйте, как она действует.

Укрывшись в щели, мы наблюдали, как торпеда взмыла вверх, затем по пологой траектории плавно полетела вдоль поля. Взрыв произошел над самой землей. Всплеск красных языков пламени и густые клубы белого дыма указали на место взрыва торпеды. Снаряд пролетел около 500 м. [122]

— Надо было бы опробовать торпеду на ближайшем боевом участке, — порекомендовал я.

— Мы уже зондировали почву у командира корпуса. Он дал свое согласие нанести удар по минному полю опорного пункта гитлеровцев в районе деревни Зимница.

— Хорошо. А какова перспектива дальнейшего изготовления торпед?

— Самая обнадеживающая. Нужно иметь лишь снаряды М-13. Но нам их неохотно дают, — ответил Бондарев. — Это может застопорить дело.

— Ничего, этот вопрос я возьму на себя, попробую договориться с начальником артиллерии фронта генералом Иваном Павловичем Камерой. Он пойдет нам навстречу.

И действительно, вскоре разрешение генерала И. П. Камеры было получено. Снаряды М-13 нам выдали, и дело пошло. Через несколько дней Бондарев доложил об ударе саперной торпедой по минному полю опорного пункта врага. Подтащили ее к переднему краю метров на 300 и запустили. На фронте стояла полная тишина. И вдруг сильный взрыв над минным полем врага. Фашисты всполошились, открыли беспорядочную стрельбу, по-видимому, взрыв торпеды произвел на них впечатление, как гром среди ясного неба. В минном поле противника образовалась солидная брешь.