Дорогу открывали саперы - [30]

— Делать это незачем. Мы готовимся в ближайшее время наступать.

Черняк молчал. Молчали и другие. Тишину нарушил Смирнов-Несвицкий.

— Товарищ генерал, каково ваше мнение относительно строительства армейского оборонительного рубежа? — спросил он.

— Судя по тому, как задан вопрос, — сказал Черняк, — очевидно, фронт считает, что такой рубеж необходим.

— Мы только что были у генерала Львова. Он наметил передний край своего армейского оборонительного рубежа от Азовского моря до горы Кайман.

Черняк посмотрел на карту.

— Положение переднего края армейского рубежа вполне приемлемо. На участке нашей армии он, видимо, может пройти прямо на юг и примкнуть к Феодосийскому заливу у Сейтджеута. Но меня интересует вопрос: а кто этот рубеж будет строить? Своих сил у нас нет.

— Поможем силами фронта, кое-что возьмем и у вас, — ответил Смирнов-Несвицкий.

— Поживем — увидим, — ответил Черняк.

Из 44-й армии мы поехали в Керчь. К вечеру были на месте. Я отправился на отведенную мне квартиру. Хотелось, оставшись одному, поразмыслить над результатами поездки. Картина вырисовывалась далеко не отрадная. Оборона войск имела существенные недостатки. Отсутствовало пока эшелонирование в глубину. Армейский тыловой рубеж еще и не думали строить. Ак-Монайские позиции представляли собой разрушенную на 30 процентов тонкую линию из противотанкового рва и проволочных заграждений с небольшим количеством дзотов. Передний край противотанковыми и противопехотными минами не прикрыт. [73]

Волновало состояние стрелковых позиций. Бойцы сидят в одиночных окопчиках, причем уже почти 20 дней. А в окопчиках ой как нелегко обороняться и переносить тяготы войны! Необходимо решительно улучшить инженерное оборудование позиций, быт солдат.

Пользуясь затишьем, следует создать положенную глубину обороны Ак-Монайских позиций, приняв за основу утвержденный ГВИУ батальонный район обороны. Разрозненные окопчики объединить или заново отрыть на взвод или как минимум отделение. Отрыть ходы сообщения до ближайших укрытий. Сделать по одной землянке на взвод, улучшив их перекрытие. Это значительно поднимет моральный дух личного состава.

Без промедления нужно минировать передний край обороны и в глубине по отдельным направлениям, чтобы создать сильные препятствия для вражеских танков. Тщательно продумать организацию системы противотанкового и противопехотного огня. Создать тыловой армейский оборонительный рубеж, а также фронтовой рубеж по Турецкому валу и Керченскому обводу. К работе в тылу по возможности привлечь местное население.

Размышляя о вопросах организации обороны, я наносил на карту крупного масштаба позиции, минные заграждения с соответствующими пояснениями и цифровыми данными. Так получился набросок конкретного плана, с которым можно было выступить перед командованием фронта.

Утром я передал зашедшему ко мне Смирнову-Несвицкому набросок плана и просил детально изучить его, где надо, уточнить и как полагается оформить, подготовить карту оборонительных рубежей Ак-Монайских позиций в крупном масштабе. Сделать это желательно к 17 часам завтрашнего дня для доклада Военному совету фронта.

— Думаю, что докладывать надо вам, как начальнику инженерных войск фронта, а я дополню по инженерным заграждениям, а если потребуется, то и по другим вопросам, — предложил я.

Смирнов-Несвицкий собирался уже уходить, как вдруг открылась дверь и вошёл полковник Леошеня. Мы были рады его прибытию, тем более что вместе с ним прибыл отряд инструкторов-минеров, которых здесь так ждали. Я попросил Александра Ивановича помочь разместить людей, поставить на довольствие. Он заверил, что все будет сделано как надо, и отправился в штаб.

— Ну, Евгений Варфоломеевич, а теперь рассказывай, как расстались с Севастополем, что успели там сделать. [74]

— Потрудиться пришлось много, установили минные поля, сдали их дивизиям, претензий никаких не было. Генерал Петров объявил всей нашей группе благодарность за помощь, оказанную Приморской армии.

Итак, для Севастополя мы сделали все, что могли. Теперь на повестке дня Керчь и Керченский перешеек. Я ознакомил Леошеню с обстановкой на этом участке фронта, рассказал, какая предстоит работа в ближайшие дни.

По нашему плану, согласованному с начинжем фронта, для 51-й армии создавался отряд из 19-го саперного батальона и роты 61-го моторизованного инженерного батальона (командир майор Л. А. Давид).

В 44-ю армию выделялись 132-й моторизованный инженерный и 205-й саперный батальоны. Командиром отряда назначался также представитель группы майор Т. Т. Павленко.

Я распорядился вызвать майоров Давида и Павленко, чтобы ознакомить их с планом, порядком и сроками минирования, снабдить картами крупного масштаба для привязки минных полей.

Через несколько часов Давид и Павленко прибыли в штаб. Оба командира прошли школу войны под Москвой, Севастополем. Они имели хороший опыт по устройству минновзрывных заграждений в обороне. Теперь перед ними стояла задача минировать Ак-Монайские позиции, в течение 5–6 дней полностью закрыть передний край на всем его протяжении. Затем произвести минирование в глубине обороны опорных пунктов на танкоопасных направлениях. Ставя задачу Давиду и Павленко, напомнил, что надо действовать осторожно, соблюдать маскировку. Предупредил, что очень важно сохранить в тайне нашу работу. Дневное время следует использовать для отдыха и тренировок по технике минирования. Работать только по ночам. Связь с нами держать через штаб армии.