Дорогой сводный брат - [22]

Элек был не в своем уме. Да кем он себя возомнил, пытаясь сорвать моё, во всех отношениях, невинное свидание, тогда как сам продолжал вести себя, словно проститутка?

Выходка Элека наложила отпечаток на весь оставшийся вечер и, хотя в мексиканском ресторанчике нам удавалось поддерживать лёгкий разговор на общие темы, я знала, что про Кори можно забыть из-за поступка Элека. Самым ненормальным было то, что я даже не разозлилась по-настоящему. И если уж быть до конца откровенной, втайне была довольна тем, что Элеку не все равно, раз он решил саботировать мое свидание.

Пока доедала свой ягодный пирог, я попыталась сосредоточить внимание исключительно на Кори и довести до конца своё неудавшееся свидание. Но все, о чем могла думать, был Элек. Сегодня вечером он не только выбил меня из колеи, но и полностью завладел моими мыслями.

Мой телефон пиликнул, как раз, когда мы уже собирались расплатиться.

Элек: «Мне нужно, чтобы ты вернулась домой.»

Грета: «Нет.»

Элек: «В этот раз я не прикалываюсь. Кое-что произошло.»

Я почувствовала зарождающуюся тревогу.

Грета: «Все в порядке?»

Элек: «Никто не пострадал, ничего такого. Нам нужно поговорить.»

Грета: «Хорошо.»

Элек: «Где ты? Будет ли быстрей, если я заберу тебя?»

Грета: «Нет, Кори отвезет меня домой.»

Элек: «Ладно. Не задерживайся.»

Мое сердце бешено колотилось.

Что всё это значит?

Я сочинила историю о сильных болях в желудке и спросила Кори, не сможет ли он отвезти меня прямо домой. Он не был в восторге, но с другой стороны, после того, что сделал Элек, этот вечер и так был полностью предрешен.

У меня не получилось приехать домой достаточно быстро.

Кори даже не стал дожидаться, пока я зайду в дом, чтобы уехать. Я сразу поднялась по лестнице наверх и постучала в дверь Элека, прежде чем открыть ее.

Он ждал меня, сидя на кровати, и выглядел встревоженным. Если честно, я никогда не видела его таким расстроенным. Он встал и застал меня врасплох, сразу же притянув в свои объятья.

— Спасибо, что вернулась.

Я чувствовала, как бьётся его сердце, когда парень крепко прижал меня к себе. Мое тело желало, чтобы он держал меня еще крепче.

— Что случилось, Элек?

Он отпустил меня и повел за руку к кровати. Мы оба сели.

— Я должен вернуться в Калифорнию.

Я сразу почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.

— Что? — Положила руку ему на колено, потому что мне казалось, что я теряю равновесие. — Почему?

— Моя мать вернулась.

— Я не понимаю. Она же должна была работать в Англии до начала лета.

Элек посмотрел вниз и, чуть помедлив, взглянул на меня с тоской в ​​глазах.

— То, что я тебе сейчас скажу, не должно выйти за пределы этой комнаты. Ты не можешь рассказать об этом маме, и уж тем более Рэнди. Пообещай мне.

— Я обещаю.

— Моя мать не была в Англии. Незадолго до того, как я приехал сюда, она легла в больницу в Аризоне с тяжелой формой депрессии, связанной со злоупотреблением наркотиками. Предполагалось, что это будет шестимесячная программа, после чего оставшееся время до окончания моего учебного года она собиралась провести с другом.

— Почему она не сказала Рэнди правду?

— Моя мать очень талантливый художник. Я знаю, что ты в курсе этого. На самом деле, у неё была такая возможность, ей предлагали преподавать в Лондоне в течение года, что она и использовала в качестве оправдания для Рэнди, хотя отказалась от предложения. Ей стыдно признаться ему, насколько все стало плохо. Перед тем, как она приняла решение пройти программу, у нее была передозировка снотворным, я нашел ее на полу и подумал, что она умерла.

— Вот, что снилось тебе в том кошмаре.

— Ты о чём?

— В ту ночь, когда ты кричал во сне, кричал «мамочка, очнись».

— Хм. В этом есть смысл. На самом деле, мне часто это снится. Моя мать слабовольный человек. С тех пор как Рэнди оставил ее, она сильно изменилась. Я боялся, что потерял ее. Она — это все, что у меня есть.

Я сжала его колено.

— Думаешь, у наших родителей действительно был роман, и он бросил твою маму ради моей?

— Я знаю, что он изменял моей матери, потому что взломал его компьютер. Он познакомился с твоей мамой в интернете в то время, когда еще был женат на моей. Он говорил, что у него командировки, а на самом деле ездил в Бостон, чтобы увидеться с Сарой. Я бы не стал тебе лгать на счет этого.

— Я верю тебе.

— В защиту Сары могу сказать, что не уверен, какую именно историю он рассказывал ей. Он мог переиграть всё так, будто уже был разведён. Помнишь, как ты сказала, что твой отец был для твоей матери любовью всей её жизни.

— Да…

— А для моей матери таким человеком стал Рэнди, хотя, скорее всего, это не было взаимным. Он ужасный отец, но её это не слишком заботило. Она практически одержима им, её самооценка всегда зависела от его к ней отношения. А сейчас она одержима ещё и Сарой. Это заболевание. В данной истории ещё так много всего, но я рассказываю тебе только необходимое, так как это касается и нас с тобой.

— Когда ты сказал, что я для тебя под запретом… это только потому, что я дочь Сары?

Он улыбнулся и погладил меня по щеке тыльной стороной ладони.

— Ты выглядишь так же, как она. Моя мать считает, ее брак разрушился из-за Сары. Она ненавидит твою мать, наверное, больше, чем кого-либо. В глубине души я понимаю, что он в любом случае бросил бы мою маму, но сейчас она в крайне плохом состоянии. Если бы мама когда-нибудь узнала, что между мной и дочерью Сары что-то произошло, она бы просто не пережила этого.