Дорогой парадокса - [3]

— Сэм? Ты можешь считывать показания?

— Ага. Пульс сорок четыре, причем в ритмах желудочков и клапанов явные перебои. Кроме того, перевернутые Р-волны, и комплекс QFS тоже все-таки барахлит.

— И что ты можешь мне сказать на этом основании?

— Ну, моя медицинская программа говорит мне, что его сердце в опасности. И… погоди-ка… Н-да. Все хуже и хуже.

— Что по твоей программе ты должен делать?

— Программа рекомендует такие вещи, которые мы не можем выполнить.

— Это инфаркт или что-то подобное?

— На это не похоже. Собственно говоря, это больше всего похоже на массированную остановку сердца. Ох ты, вот теперь пошли совсем скверные перебои ритма. Конечно, если начнется фибрилляция, то дефибриллятор у нас есть, только это не исправит того, что с ним сейчас происходит.

Я почувствовал, что мое сердце покрылось льдом. Карл умирал.

— Невозможно, — сказал Шон, покачивая головой. — Такой здоровый парень, вроде него?

Сьюзен встала на колени возле меня и сжала мое плечо.

— Джейк. Сделай же что-нибудь.

— Прости, — это все, что я мог сказать. Потом я сказал в ключ: — Сэм, массированная остановка сердца — это процесс, который должен все-таки происходить достаточно долго. Как же так получилось, что все произошло столь стремительно?

— Хороший вопрос. Медицинская программа этого не знает, а я и подавно.

— Но эта разэтакая программа тебе что-нибудь говорит?!

— Спокойно, сынок. Она просто-напросто перечисляет события с неизменной пометкой «аномальное явление». Совершенно очевидно, что кто-то или что-то таким образом расправляется с ним.

— Очень ясно и понятно, — ответил Джон. — Очевидно, этот мир специализируется на немедленном возмездии.

Сьюзен бросила на него свирепый взгляд.

— Незачем говорить об этом с таким удовлетворением и злорадством.

— Могу тебя уверить, Сьюзен, что подобных чувств я не испытываю.

Я сказал:

— Сэм, как у него дела?

— Боюсь, ему стало хуже. У него все возможные виды аритмий, артериальная фибрилляция, это сердце у него сдает, Джейк. Слишком многое сразу полетело к чертям и повело себя ненормально — и мне, честное слово, кажется, что мы очень мало можем для него сделать. В любом случае следует попробовать сделать массаж сердца, непрямой. Советую начать прямо сейчас.

— Ладно. Шон, растяни его на траве.

— Момент!

Прежде чем мы смогли приступить к делу, за нашими спинами раздался голос:

— Я искренне сожалею обо всем случившемся.

Все мгновенно повернулись на голос, прежде чем я успел встать на ноги. Сьюзен в зародыше подавила вопль, а Лайем изрек перепуганное: «Вос-с-споди Сусе!».

Это был Прим, на ногах, живой и здоровый.

— Мне очень, очень жаль, — говорил Прим. — Не могу не признать, что в какой-то степени это все была моя вина.

Эта его озабоченность казалась совершенно искренней, пусть и необъяснимой.

— Что вы с ним делаете? — сказал я.

— Простите?.. А, я понял. Да. Я совершенно уверен, что с ним все будет в порядке. Это просто мера предосторожности.

— Он умирает, — сказал я.

Прим казался искренне удивленным.

— Неужели? Не могу представить себе, что почему-то он может умереть. — Он подошел к нам, не сводя глаз с Карла. — Вы уверены?

— Он вот-вот умрет, — сказал я ему.

Прим остановился. Его взгляд устремился вверх, сосредоточившись в конце концов на чем-то очень далеком.

— Хм-м-м-м… понимаю. Да, — он посмотрел на меня. — В настоящий момент жизненные процессы этого молодого человека исследуются. Различные компоненты, различные процессы временно подавляются, чтобы получить более ясное представление о действии всего организма. По крайней мере, мне сказали именно это.

— Так перестаньте их подавлять, — сказал я.

Прим улыбнулся кроткой улыбкой святого.

— Вам не надо беспокоиться. Он в очень хороших руках. Пока что есть план держать его под влиянием успокоительных веществ. Однако это может быть исправлено и изменено в любой момент. И я не вижу причины, почему бы мне этого не сделать. Я уверен, что это проявление негативных чувств было просто-напросто следствием тяжелых испытаний, выпавших на вашу долю в этом трудном путешествии.

Я заговорил в микрофон ключа.

— Сэм! Как у него дела?

— Черт меня побери вместе с сапогами! Ерунда какая-то! Сердце взяло и само собой установило нормальный ритм работы, вот так, за здорово живешь. Никаких аритмий, хорошие синусовые ритмы. Не могу ничего понять. Эти датчики, наверное, с ума посходили.

— Значит, с Карлом все в порядке?

— Он вот-вот придет в себя.

Прим разглядывал тяжеловоз.

— У вас в кабине есть еще пассажиры?

— Нет. Это был искусственный интеллект, который управляет работой моего тяжеловоза.

— Понятно, — он сдвинул брови. — Интересно, как вы это сказали.

Я не понял, что он имел в виду.

Внезапно он снова заулыбался.

— Мне кажется, мы зашли не в ту сторону в наших отношениях. Опять-таки, примите мои извинения. Приглашение на обед все еще действительно, если вы его принимаете.

— Может быть, нам следует сперва немного подумать, прежде чем принять это приглашение, — ответил я.

— Как вам будет угодно. Если вы захотите приехать, просто поезжайте по дороге, которая ведет через долину. У основания горы есть вход в мой дом. — Он повернулся и показал рукой. — Вот там, в конце дороги.