Дорогой отцов - [14]
Еще не успели как следует утихнуть страсти вокруг сбитого немецкого разведчика, как в апреле сорок второго гитлеровцы пытались бомбить Сталинград. Была по-летнему теплая ночь. В городе — ни в центре, ни на окраине — ни огонька. В темно-синем небе — ни облачка, все чисто, все ясно.
Объявленную по радио воздушную тревогу семья Лебедевых не слышала. Анна Павловна проснулась в то время, когда в городе уже гремели залпы зенитных батарей. Испуг се был так велик, что она, не помня себя от страха, выскочила на лестничную площадку и, затаившись, не знала, что ей дальше делать, но, вспомнив о детях, с ужасом вернулась в квартиру. Она схватила сонную Машеньку и заторопилась будить Алешу, спавшего в другой комнате.
— Алеша, — едва вымолвила она дрожащим голосом. — Ты спишь? Проснись.
Алеша, завозившись, тихо, сказал:
— Нет, мама, я все слышу.
Выстрелы зениток, установленных неподалеку, сотрясали весь дом. Такой мощной стрельбы город еще не знал.
— Ты что делаешь, мама, — спросил Алеша из-под одеяла.
— Стою с Машенькой, — дрожа всем телом, ответила Анна Павловна.
— Она спит? Не буди ее. Может испугаться. Она ведь еще глупышка…
— Алеша, это наши стреляют?
— Наши зенитки бьют.
— Ужас, что делается.
Алеша, поборов страх, сбросил с себя одеяло и соскочил с кровати. Орудийная вспышка ярко осветила комнату и выхватила из полутьмы Анну Павловну, испуганную и неприбранную. Алеша сказал:
— Мама, ты чего стоишь? Положи Машеньку на кровать.
Он быстро оделся и подошел к балконной двери, озаряемой светом выстрелов зенитки, установленной на крыше соседнего дома. Вспышки озаряли город из края в край. Гул и грохот, свист и шипение осколков порой сгущались до такой степени, что у Алеши переставало биться сердце. Мгновениями балкон, на котором он стоял, сотрясался так, что ему казалось, будто он падает вместе с балконом. Более двух часов полыхал Сталинград вспышками, гремел залпами, гудел раскатами, плескал огнем зенитных пулеметов. Когда стрельба артиллерии оглушала центр города, когда в ушах звенело и глаза слепли от орудийных сполохов, Алеша убегал с балкона в комнату и там ничком ложился на койку, выжидая тишины.
— Мама! — со слезами в голосе говорил он. — Пожар. Что-то подожгли, бандиты.
Пожар, хотя и далекий, был хорошо виден издали. Зарево пожара стояло густое, и небо, — казалось, бездымно горело. Затишье, возникшее на короткие минуты, внезапно взорвали артиллерийские залпы. Вновь заблистали и небо, и город, и Волга. Вступали в бой все новые и новые батареи, и небо покрывалось сетью разрывов. Алеша вдруг увидел красную ракету. Она, высоко взметнувшись, ярко осветила улицу.
— Мама, ракета! — диковато закричал Алеша. — Ракета!
Он выметнулся из квартиры на лестницу, сбежал вниз. Куда и зачем он скакал, Алеша не отдавал себе отчета. Он не пробежал и сотни метров, как взрыв бомбы тряхнул землю. Из окон здания посыпались стекла. Взрывная волна, сухая и жаркая, сбила с него фуражку, задрала рубашку и обдала песком и пылью, окропив мелкой россыпью кирпичной крошки. Тугой толчок взрывной волны давно уже перемахнул через него, а он, прижавшись к земле, все лежал с затаенным дыханием, выжидая новых взрывов.
Много сил унесла у Алеши эта ночь. У него весь день ломило виски и шумело в ушах. Ему хотелось поехать к дедушке, но Иван Егорыч, беспокоясь о своих внучатах, сам приехал к Анне Павловне. Глянув на сноху, бледную и уставшую, он спросил ее:
— Ты не хвораешь, Аннушка?
— Неужели я так изменилась?
Она подошла к зеркалу, внимательно вгляделась и страшно удивилась: веки у нее опухли, глаза покраснели.
— Какой ужас! — сказала полушепотом. — Только одна ночь, и что стало со мной, — не отходя от зеркала, с грустью говорила она.
Иван Егорыч, заметив разбитое стекло, спросил, что это значит. Анна Павловна достала из буфета кусочек металла и подала его свекру. Тот, осмотрев осколок, покачал головой и, узнав, что они были дома, пожурил сноху.
— Дома сидеть вам не велю. На то есть бомбоубежище, — строго говорил он. — Надо думать о детях. Алеша как себя вел?
Анна Павловна оказала, что без Алеши не знала бы, что ей делать, совсем бы потерялась. Ивану Егорычу лестно было слушать добрые слова о любимом внуке; он одобрительно крякнул, но все же пообещал сделать внуку надлежащее внушение. Вызнав все, что ему хотелось знать о страшной ночи, Иван Егорыч справился о здоровье Машеньки и, узнав, что Машенька спит, прошел в спальню. Минутку постоял возле ее кроватки, потом тихо и нежно погладил пушистую голову Машеньки и вышел.
— Береги ее, Аннушка, — сказал он снохе. — Береги. Славная, очень занятная девочка.
В квартиру неожиданно громко постучали.
— Кажется, Алеша идет, — обрадовался Иван Егорыч.
— Он так не стучит. Это кто-то посторонний.
Вошел сталевар Солодков Александр Григорьевич.
— Навещал сестру и к вам заглянул. Живы-здоровы? Здравствуйте, Анна Павловна.
Войдя в столовую и увидя Ивана Егорыча, он изумленно произнес:
— A-а, Иван Егорыч. Привет танкостроителю. Как у вас прошла ночь?
— У нас то же, что и у вас. Скинул несколько штук. Крепко попугал.
— Говорят, на Сталинград летело сорок самолетов, а прорвалось всего семь. Секретарь парткома сказывал.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
В сборник включены рассказы, статьи о Сталинградской битве А. Серафимовича, А. Толстого, К. Симонова, Б. Полевого, В Коротеева и других, написанные главным образом в дни великого сражения на Волге.
В книгу вошли повести и очерки прозаика Ивана Падерина, в которых отображены события периода Сталинградской битвы. Главные герои повестей и очерков — наши воины, наш советский народ, сумевший выстоять и победить врага в этом крупнейшем сражении века.