Дорогой интриг - [51]

— Баронесса Тенерис, ваша милость, — услышала я и подняла взгляд на его сиятельство, остановившегося напротив меня. Он опустил блюдо на стол, и я невольно посмотрела на него, после снова на герцога, и он продолжил, развернувшись в сторону стола, за которым сидел государь: — Ваше Величество, Ваше Высочество, ваша светлость, — герцог Ришем коротко склонил голову перед герцогиней Аританской, — дамы и господа, прошу вашего внимания! Не далее, как сегодня, я узнал от баронессы Тенерис, что между придворными ходит сплетня о нас с ее милостью. Баронесса пожелала, чтобы я опровергнул всякие слухи, что и делаю. — После посмотрел на меня и склонил голову: — Вы удовлетворены, ваша милость? Я исполнил ваше пожелание в точности?

И, кажется, посчитав инцидент исчерпанным, подхватил со стола блюдо и направился прочь. Я поджала губы, сверля спину герцога задумчивым взглядом. Однако… Извинений не было, было опровержение по моему настоянию, и герцог, как благородный человек, выполнил пожелание дамы. По сути, толковать его слова можно было по-разному. Он опровергал, что преследовал меня, как и то, что я намеренно флиртую с ним. А еще показал, что я просто хочу скрыть свой грех. Теперь я была уверена, сплетня обрастет новыми подробностями, но Ришем только разведет руками и заявит, что он сделал, как я хотела. Еще и это блюдо, которым вроде как покрутили перед моим носом и унесли, разом уничтожив надежды быть избранной, если бы они, конечно, у меня были. Эта была прямая издевка.

— Каков мерзавец, — тихо зашипела герцогиня, а я, посмотрев на нее, улыбнулась. Ее светлость ответила заинтересованным взглядом и едва заметно кивнула, заведомо одобрив задуманное.

Негодование, охватившее меня, пока он говорил, вдруг исчезло. Я склонилась к Керстин, сидевшей рядом со мной и шепнула ей несколько слов. И пока Ришем с изящным поклоном и изъявлением восхищения преподносил свой дар Ее Высочеству, отправленное мною сообщение, перебиралось от одного придворного к другому. Кто-то прятал ухмылку, кто-то пожимал плечами, но передавал дальше, ибо присвоить чужое послание было дурным тоном, а я сидела и безмятежно улыбалась, ожидая, когда мои слова дойдут до адресата. И когда они дойдут, о моем ответе будут знать в точности все.

Наконец, один из приближенных короля поднялся с места и обратился к Ришему, шептать при государе было непозволительным, потому, хотелось этого или нет, но пришлось говорить в полный голос, так что услышали и те, кто сидел по другую руку от короля.

— Баронесса Тенерис, — послышался голос Его Величества. — Подойдите.

Поднявшись с места, я мимолетно улыбнулась герцогине и дяде, не слышавшим того, что я передала, а затем направилась к королю. Дойдя до него, я присела в глубоком реверансе.

— Ваше величество, — произнесла я с почтением.

— Зачем вы устроили из моих придворных посыльных? — полюбопытствовал государь, но мне показалось, что его больше забавляла сложившаяся ситуация. Герцога я, конечно же, не удостоила своим вниманием вовсе.

— Прошу прощения у каждого, кто невольно стал моим вестником, — ответила я и склонила голову, так извиняясь, — но я не могу лично передать ответ его светлости. Я не желаю с ним разговаривать.

— Вы посмотрите, братец, — фыркнула Селия, — какая-то баронесса смеет не разговаривать с представителем высшей аристократии. Если каждая мелкая сошка…

— Помолчите, — сухо произнес государь и вновь и обратился ко мне: — Прошу прощения, ваша милость, за невольное оскорбление. Так в чем же причина ваших разногласий с герцогом?

— Я ведь сделал, как вы хотели, ваша милость, — заметил его светлость. — Что же вас не устроило в моих словах?

— Быть может, обманутые надежды, — негромко хмыкнула графиня, явно намекая на подношение, и я улыбнулась ей:

— Вы совершенно правы, ваше сиятельство. Его светлость клялся найти того, кто распускает обо мне грязные сплетни, извращая истину, и разобраться с ним, как полагается. — После перевела взгляд на государя и продолжила, уже обращаясь только к нему: — Если уж герцог Ришем не в силах исполнить своей клятвы, то я ожидала извинений, принесенных им мне прилюдно. Однако, Ваше Величество, его светлость не выполнил ни первого, ни второго. То, что его светлость изволил огласить, было мне не менее оскорбительным, чем сами слухи и неисполненная клятва, а потому я продолжаю хранить обет молчания.

— Но за что же ему извиняться, ваша милость? — спросил государь. — Вы считаете, что он причастен к порочащим вас слухам?

— Какая нелепица, — передернула плечами принцесса.

— Немыслимо, — согласилась с ней Серпина.

— Это оскорбительно, — фыркнул сам герцог.

— У меня нет тому доказательств, Ваше Величество, — признала я, — а голословное обвинение столь же лживо, как и сплетни. — И все-таки мне было, что ответить: — Потому я жду извинений за иное. — Король ответил вопросительным взглядом, и я продолжила: — Его светлость преследовал меня, нарушая тем все правила этикета, чему свидетель моя госпожа и ее сопровождение. Ее светлость защитила меня от герцога, не позволив ему скомпрометировать меня своей назойливостью, однако сам его светлость извинений за подобное неуважение и нахальство мне так и не принес. Именно их я ждала, как и исполнения клятвы разобраться с клеветниками, которые порочат мое имя. Вот и вся причина, государь, — я снова присела в реверансе. — И раз уж так вышло, то рассудите нас, Ваше Величество.