Дорогой Джим - [63]

— А ты неблагодарная, ты знаешь это? — проговорил он равнодушным тоном, словно ему бы и в голову никогда не пришло мне угрожать… — У нас со стариной Томо был такой замечательный бизнес! И тут вдруг появляешься ты, выслеживаешь нас и узнаешь, чем мы занимаемся. Неужели у тебя язык повернется осуждать Томо за то, что ему захотелось порезать тебя на лоскуты? Только честно?

— Ты убил Сару Мак-Доннел, — не оборачиваясь, сказала я. — Это я знаю точно.

Джим навис надо мной — полузакрыв глаза и оскалив зубы в усмешке, в которой было что-то волчье, он, казалось, не видел и не слышал ничего, кроме темной музыки, звучавшей в его голове.

— Я убил Томо… прикончил его ради твоих прекрасных глаз, — продолжал он. — Ты хоть это понимаешь? Он вбил себе в голову, что прирежет и тебя, и твоих сестер, а после зароет ваши тела в какой-нибудь канаве. Переубедить его было невозможно. В итоге я проломил ему голову молотком. Только не спрашивай почему, хорошо? Может, это благодаря тебе я вдруг стал такой чувствительный. А может, ты просто не такая, как другие бабы? — Ухмылка Джима стала шире и явно потеплела, даже в голосе его теперь слышались сладкие, как мед, нотки. — Но ты должна мне кое-что пообещать, слышишь? Мне, знаешь ли, пришлось по вкусу прятаться за юбкой твоей тетушки Мойры и морочить голову местной гарде. Поэтому ты должна дать мне слово, что будешь держать язык за зубами. Если снова помчишься выкладывать свои соображения этой девчонке, Броне, одна из вас троих уже не увидит рассвета! — Он добродушно, даже по-дружески потрепал меня по шее. — А теперь расслабься. Мы все здорово позабавимся, обещаю тебе.

У меня чесался язык спросить его, забавно ли было миссис Холланд, когда он вышиб из нее дух, но тут на кухню вошла тетушка Мойра — в весьма соблазнительном коротком платье и со стопкой тарелок в руках.

— О чем это вы тут шепчетесь? — шутливо поинтересовалась она, но взгляд у нее при этом был точно рентген — в нем читалось, что она еще не забыла, в чьей постели успел побывать Джим перед тем, как остановил свой выбор на ней.

— Так… ни о чем, дорогая, — невозмутимо проговорил Джим. А потом медленно повернулся и поцеловал Мойру в шею. Даже с того места, где я стояла, было видно, как от удовольствия ее кожа покрылась мурашками. — В основном о том, как заставить других мужчин держаться от тебя подальше.

Это была такая откровенная, такая вопиюще нелепая ложь, что я испуганно зажмурилась, — я была уверена, тетушка моментально догадается, что кроется за этим нахально улыбающимся лицом. Но вместо этого она с довольной усмешкой позволила Джиму заключить себя в объятия, а я, воспользовавшись моментом, подхватила поднос с десертом и понесла его в столовую. С теткой все было ясно. Она отказывалась смотреть в глаза правде, даже когда та была у нее под носом.

Я не боялась угроз Джима. Прости меня, Господи, я и в самом деле не придала им значения. Я не поверила ему — и Господь покарал меня за мою самонадеянность. Подлый ублюдок выместил свою злобу на самом близком мне человеке, за которого мне вскоре предстоит отдать свою жизнь. Два дня я ломала голову, как рассказать Броне о том, что мне удалось отыскать, чтобы у нее не появилось желание упрятать меня в психушку до конца дней моих — и при этом не вызвать подозрений у Джима.

Но я его явно недооценила. Джим был готов к этому — он заранее продумал систему своей обороны и сейчас продолжал укреплять ее. Он всегда опережал меня на шаг. Поэтому когда тетушка, обзвонив всех по очереди, официальным тоном пригласила нас в воскресенье к чаю, мы тут же сообразили, что за этим что-то кроется — вряд ли ей пришло в голову обсудить с нами меню на следующую неделю.

Тетя Мойра встретила нас, одетая а-ля Анджелина Джоли — черное платье, перетянутое на талии кожаным пояском. На ногах у нее красовались туфли на такой шпильке, при виде которых любая монашка принялась бы в ужасе креститься.

Бриллиант у нее на пальце сверкал еще ярче, чем ее глаза.

— Мы хотели, чтобы вы узнали об этом первыми, — объявила она, заговорщически понизив голос, чтобы подготовить нас к чему-то необыкновенному. — Джим попросил моей руки. Мы поженимся через две недели, свадьба будет в местной церкви Пресвятого Сердца. — Бросив на меня взгляд, Мойра выразительно поджала губы: — Джиму особенно хотелось, чтобы пришла ты, Фиона.

Ах ты, ублюдок, промелькнуло у меня в голове. Еще бы тебе не хотелось…

— Почту за честь, — с трудом выдавила я из себя, сделав большой глоток красного вина. Тетушка с улыбкой поблагодарила нас с сестрами, сообщила кое-какие детали, а потом проводила до дверей. Вырвавшись на свободу, мы втроем укрылись в пабе в расчете на то, что после нескольких пинт крепкого в головах у нас прояснится и мы сможем понять, что, черт возьми, происходит. У меня было странное ощущение: будто Джим, использовав в равных долях свое колдовское очарование, мою ревность и холодный расчет, соорудил виселицу и свил веревку и сейчас пытался накинуть мне на шею петлю из моих же собственных желаний. Я все еще ломала себе голову над тем, как незаметно прошмыгнуть к Броне, чтобы шепнуть ей о найденной мною сережке. Сказать по правде, я была в таком отчаянии, что уже подумывала о том, чтобы стащить у Ифе ее карабин и самолично поставить точку в этом деле.