Дорогие реликвии - [16]
Встреча наша произошла на улице и была недолгой. Меня интересовали книги, посвященные А. В. Суворову, гравюры, рисунки, литографии, документы. Я просил Ивана Сергеевича, по старой дружбе, всемерно помочь мне, зная его внимательность и исполнительность.
Года за два до своей кончины Иван Сергеевич уступил несколько документов из личного собрания и вместе с ним столь дорогую ему реликвию — бумажник М. И. Кутузова моему большому другу, страстному собирателю старины — историку и литератору. Последний не мог скрыть от меня своей радости и под секретом показал мне бумажник, взяв с меня слово сохранить тайну.
С большой внимательностью я рассматривал бумажник, изготовленный из красного сафьяна в художественной отделке золотым шитьем с инициалами "М. К.".
Я стал уговаривать писателя передать бумажник в Эрмитаж.
— Не сердись на меня, — попросил друг. — Я еще не налюбовался драгоценной реликвией… Пусть она пока побудет у меня. Я и сам понимаю, что ей место именно в музее. Но я же историк! Мне нужен аромат эпохи…
Прошло немного лет. Скончался мой друг. Вдова исполнила желание мужа, передав реликвию в мое полное распоряжение.
Так бумажник фельдмаршала Михаила Илларионовича князя Кутузова-Смоленского попал в Эрмитаж.
ПАМЯТЬ ПАРИЖА
И вдруг прямо перед собой я увидел втоптанный в землю кисет. Перевернув его ногой и отбросив в сторону, я увидел четко выделявшуюся на светлой материи надпись. Поспешно поднял кисет, стряхнул известковую пыль и был крайне поражен, читая по-французски "Париж" "…уста 1816" "Андр… Ист…". Не передать охватившей меня радости: реликвия Отечественной войны 1812 года, да еще какая! Имеющая свой паспорт, как выражаются ученые.
Я стал всматриваться в груду мусора: а вдруг еще что-нибудь обнаружится?
Ко мне подошли две девушки-штукатуры.
— Потеряли что? — спросила одна.
— Нет, не потерял, а нашел и к тому же драгоценную вещь… Девушки переглянулись.
— Наверное, сережка или брошка?..
Я показал им кисет и рассказал, что мог предположить о его происхождении.
Подошли еще две девушки и парень. Когда я показал место, где поднял кисет, парень с досадой воскликнул:
— А мы-то сколько раз проходили и не видели… Такую драгоценность ногами топтали…
Прощаясь со строителями, посоветовал им быть внимательными к находкам и сообщать о них руководителю работ.
Возвратившись домой, я немедля принялся за расчистку кисета от извести и грязи. Положив его на лист серой бумаги, похлопывал одежной щеткой, выбивая приставшую известь. Промыл в теплой мыльной воде и залюбовался замысловатой вязкой из цветных шелковых ниток.
По всему полю кисета были изображены игральные карты, а внизу читалась надпись: "Париж" "9 августа" "1816" "Андрей Истомин".
В то время в столице Франции Париже и ближайших городах находились победоносные русские войска. Обладатель кисета несомненно был офицером, а следовательно дворянином и, вероятно, владел французским языком. Возможно, кисет был ему поднесен в дар художницей-вышивальщицей как память о Париже.
На следующий день я позвонил в Эрмитаж, сообщив о своей неожиданной находке, пообещав в ближайшее время принести кисет.
Заведующая отделом Елена Юрьевна Моисеенко, осматривая кисет, сказала, что в собрании Эрмитажа есть несколько подобных кисетов периода Отечественной войны 1812–1815 годов, но ни один из них не имеет даты и тем более надписи, кому он принадлежал. А это так важно для истории…
К сожалению, пока еще не удалось установить, кем был владелец кисета. Поиск продолжается.
ПОТОМОК ГЕРОЯ
Семья полковника Советской Армии В. Е. Маркевича, моего друга и сослуживца по старой русской и Советской Армии, решила передать Бородинскому военноисторическому музею боевую шашку своего предка, казака Семена Маркевича, участника Бородинского сражения и последующих битв с войсками Наполеона Бонапарта. Шашка, с укрепленными на ее ножнах многими боевыми наградами Родины — заслугами рода, в столетнюю годовщину Бородинской битвы, в 1912 году, экспонировалась на историческом поле сражения.
Сослуживцы полковника Маркевича поддержали решение наследников и доверили мне отвезти и передать реликвию Бородинскому музею.
Еще за три дня до всенародного торжества, 18 сентября, я прибыл в село Бородино и вручил директору музея реликвию. В музее спешно заканчивались последние работы, чтобы распахнуть двери многочисленным посетителям.
По всем дорогам, ведущим к Бородинскому полю, нескончаемым потоком двигались автобусы, автомобили, грузовики, мотоциклы, велосипеды.
Длинной лентой растянулись по шоссейной дороге военные машины. Воины Советской Армии прибывали на историческое место, где дважды решалась судьба нашей Родины, чтобы возложить венки на могилы павших в боях в 1812 году и в Великую Отечественную войну.
А от железнодорожной станции Бородино по дороге шли группами и в одиночку бывшие солдаты и офицеры Советской Армии, съехавшиеся со всех концов страны. У всех на груди боевые награды. В руках цветы. Прибыли делегации зарубежных стран. Здесь, преграждая путь к Москве, в 1941–1942 годах сражались полки 32-й Краснознаменной стрелковой дивизии, курсанты Военно-политического училища им. В. И. Ленина, 18, 19, 20-я танковые бригады.
