Дороги вглубь - [64]

К месту, указанному звукометрической станцией, спасательная экспедиция прибыла ночью.

Огромная вереница машин на гусеничном ходу, преодолев сыпучий песок, пересекла пустыню. Среди механизмов разнообразной конструкции выделялся один, большой и причудливой формы. Это был сверхскоростной шахтный бур инженера Трубнина.

Весть об исчезновении подземной лодки всколыхнула всю страну. Сотни заводов, научно-исследовательских институтов, все, кто считал, что может хоть в малейшей степени помочь разыскать лодку, слали аппаратуру, инструменты или просто добрые советы. Каждые два-три часа на ближайшем аэродроме садились самолеты. Они привозили аппаратуру и людей, которые должны были управлять этой аппаратурой.

Семенова встретила инженера Трубнина, только что прибывшего в лагерь, следующими словами:

— Вот видите, как получилось… Вашему буру предстоит спасать людей, находящихся под землей.

— Я вас не понимаю, — осторожно ответил Трубнин.

— Не скромничайте! Машина, построенная на основании многолетнего опыта, будет спасать машину, сконструированную в результате творческого порыва, созданную впервые. Разве вы забыли наш первоначальный спор?

— Вы тогда склоняли меня к «романтическому» взгляду на технику. А теперь вы считаете, что ошибались? — холодно спросил Трубнин:

— Может быть, подземная машина… — Зоя Владимировна остановилась и начала внимательно наблюдать за своим собеседником. — Может быть, подземная машина действительно родилась преждевременно? Я имею в виду отсутствие многолетнего опыта конструирования подземной машины.

— Не понимаю вас, — сухо сказал Трубнин. — Неисправности возможны в любой, даже самой совершенной машине!

— При современном уровне техники всякие неисправности, влекущие за собой человеческие жертвы, непростительны… Шахтный бур может спасти людей, находящихся в подземной лодке, но он не спасет теперь идеи подземной лодки от некоторого недоверия к ней… Вы меня, надеюсь, понимаете?

— Дорогая Зоя Владимировна, — возбужденно заговорил Трубнин. — Вы учили меня любить природу… Я, кажется, полюбил ее. Вы учили меня видеть в творчестве инженера искусство… Я, кажется, научился и этому. Но вы ничего не говорили о том, что надо помогать товарищу, когда у него не ладится с работой… Этому меня научил Крымов своими поступками. Вы помните, когда при испытании испортился шахтный бур… Пусть подземная лодка будет извлечена из-под земли в совершенно изуродованном виде. Пусть тысячи авторитетных комиссий заявляют, что идея подземной лодки ошибочна. Я стану рядом с Крымовым и буду отстаивать его идею! Вместе с ним буду бороться за ее полное осуществление!

Семенова внимательно посмотрела на говорившего. Она увидела, каким лихорадочным блеском горят его глаза. Увидела впервые за многие годы своего знакомства. Увидела и поняла, что инженер говорит от души.

По бесконечному песчаному полю, чуть освещенному луной, двигались люди. Вооруженные лопатами, они шли, увязая в песке, чтобы зарыть геофоны чувствительные электрические уши. Каждый прибор нужно поставить как можно дальше от соседнего — это обеспечит наибольшую точность при определении местонахождения подземной машины.

Быстро ставили походные палатки. В одной из них, еще не совсем готовой, монтировалась сложная аппаратура для подслушивания подземных шумов.

К этой палатке, разматывая большие черные катушки, люди тянули электрические провода. В другой устанавливалась радиоаппаратура. Из палатки несся голос Бати.

— Скорей, товарищи! — говорил он, орудуя разводным ключом. — Передатчик отстает. Глядите, приемник почти готов… Что у вас там с передатчиком?

Убедившись, что сборка приемника подходит к концу, Батя отправился помогать людям, собирающим передатчик.

В это время радист-слухач, только что надевший наушники и принявшийся подкручивать ручки настройки, неожиданно сделал резкое движение, призывающее к тишине.

Все замерли.

— Слышу позывные! — радостно закричал радист.

Все бросились к нему.

— Опять позывные! Это лодка! Лодка, товарищи!

— Скорее, друзья, собирайте передатчик… — заволновался Батя. — Надо же им ответить! Скорее!

Через десять минут сборка передатчика была закончена. Послышался гул умформеров, и на распределительном щите вспыхнули сигнальные лампочки. А еще через полминуты под землю полетели мощные радиосигналы, говорившие о том, что лодка услышана, что земля ждет от нее ответных сигналов.

Но все было напрасно. Лодка не отвечала.

Пробираться к самой высокой точке подземелья, в котором очутились путешественники, с каждой минутой становилось все труднее. Приходилось карабкаться через груды камней и пересекать глубокие овраги.

Первым заметил отсутствие собаки профессор Толмазов.

— Костя! Где Джульбарс? — спросил он, остановившись, чтобы передохнуть.

Как нарочно, откуда-то издалека раздался собачий лай.

— Почему его нет с нами?

Костя принялся звать собаку.

— Может быть, мы ее нечаянно закрыли в машине и она не может оттуда выбраться? — сделал предположение профессор.

— Нет. Люк остался открытым… Непонятно, почему ее нет…

О действительной причине отсутствия Джульбарса никто, конечно, не мог догадаться. Дело в том, что как только люди покинули подземную машину, из наушников радиоприемника, по рассеянности не выключенных Костей, послышался звук морзянки. Это случилось именно в тот момент, когда на поверхности только что запустили передатчик.