Дороги вглубь - [32]

Успокоился Модест Никандрович, лишь когда вспомнил, что у Крымова высокая температура, а в этом случае люди бывают раздражительны и часто не отдают себе отчета в том, что говорят.

Внезапно раздался дребезжащий телефонный звонок. Цесарский быстро подошел к письменному столу и взял трубку.

— Я слушаю. Добрый вечер! Что вы говорите! Неужели детали готовы? Это замечательно! Да, да… Испытание завтра? Нет, это ни к чему. Не стоит… Почему не стоит? Надо посмотреть, подумать. Я сам лично все должен проверить. Очень возможно, Павел Павлович, часть деталей придется видоизменить. А о выходе в поле в ближайшее время не может быть и речи. Прошлое испытание прошло неудачно — довольно! Испытания отменяются, и больше никаких разговоров быть не может… Директору я позвоню сам… Всего доброго!

Модест Никандрович положил трубку в развилку телефонного аппарата и подошел к окну. «Хорошо, что я отменил завтрашнее испытание. Погода, кажется, меняется, и завтра пойдет проливной дождь. Находиться в поле будет не особенно приятно».

Цесарский смотрит на озаренную лунным светом испытательную площадку. Вдалеке, у самого горизонта, виднеются темные тучи. Изредка вспыхивают красноватые зарницы молний.

Но что это? Модест Никандрович внимательно всматривается. На испытательной площадке происходит совершенно непонятное: маленькая человеческая фигурка отделяется от машины, стоящей посреди поля. Все движения человека говорят, что ему трудно идти. Он хромает. Кто же это такой?

— Ничего не понимаю, — бормочет Модест Никандрович. — Это не может быть. Это невероятно…

Больных часто мучают кошмары. Иногда человек видит во сне длинную нить, с монотонным жужжанием тянущуюся мимо в неведомую, бесконечную даль. Вы пытаетесь протянуть руку, чтобы оборвать нить и прекратить таким образом томительное однообразное жужжание, но нет сил. Вы не можете встать, шелохнуться, тронуться с места, а нить гудит, гудит без конца…

Крымову чудилась лента. Она также бесконечно тянулась мимо него, также гудела. Она уходила в глубокую яму. Гудение напоминало отдаленный гул трактора. Но нет, это не трактор — это скоростной шахтный бур. А лента — это цепь экскаватора… И странное дело! Цепь опускается вниз, вместо того чтобы подниматься наверх! И потом… почему в ковше не земля, а крохотные белые предметы удлиненной формы? «Логарифмические линейки…» — проносится в сознании Крымова. Ну да! А вот раздается голос инженера Трубнина: «Рассчитаем… рассчитаем… рассчитаем». «Нельзя надеяться только на расчет», — силится сказать Крымов, но не может. А голос продолжает гудеть: «Рассчитаем… рассчитаем… рассчитаем…» — «Нельзя надеяться только на расчет!» — вскрикивает Крымов и просыпается.

Он проводит ладонью по лицу, обильно покрытому потом. Затем снова погружается в сон. И опять ему снится та же лента, уходящая в землю. Только теперь совершенно отчетливо, кроме монотонного жужжания, слышится бульканье воды. «Это вода проникает через осевые втулки… — возникает в сознании больного мысль. — Надо проверить немедленно… иначе завтра механизм разберут, и ничего нельзя будет увидеть». Крымов опять проснулся. «Что надо проверить немедленно? — уже наяву думает он, силясь приподняться. — Ах, да… коробку скоростей».

Странное иногда происходит с человеком, когда у него высокая температура. Чаще всего мысли путаются и все представляется в неверном свете. Бывает наоборот: четко и необычайно остро работает мозг, вспоминаются давно забытые вещи, вспоминаются с мельчайшими подробностями. Мысль, родившаяся у Крымова только что в бреду, оказалась реальной и ощутимой.

Он осторожно опускает больную ногу с постели. Руки дрожат, зубы выбивают мелкую дробь, ноет нога. Но Крымов не замечает ничего. Он становится на пол и делает несколько неуверенных шагов по направлению к платяному шкафу. Он решил немедленно идти на испытательную площадку, чтобы проверить свое предположение. Рано утром рабочие приступят к разборке головки бура, и сделать этого уже будет нельзя.

Преодолевая боль, опираясь на палку, он отправился на площадку.

Больше всего Крымова тревожила мысль, не дежурит ли у входа Панферыч. Старик, знавший действительную причину болезни инженера, конечно, ни за что не допустит его снова к машине. Но опасения Олега Николаевича оказались напрасными. У входа стоял молодой парень. Инженер сделал над собой невероятное усилие, чтобы не казаться хромым, и с деланно беззаботным видом предъявил пропуск.

— Поздно что-то идете, товарищ инженер, — заметил вахтер.

— Это ничего, — ответил Крымов, стараясь улыбнуться. — Я забыл осмотреть, в каком состоянии находится одна деталь, а завтра уже будет поздно — машину разберут. Дайте-ка мне аккумуляторный фонарь.

Приблизившись к буровой машине, Крымов почувствовал себя окончательно плохо. Появилось головокружение и непреодолимая слабость в теле. Поставив на землю фонарь, инженер приступил к осмотру металлических деталей.

Работа подвигалась медленно. Приходилось переходить от одной детали к другой, наклоняться над ними, что было необычайно трудно. Наконец Крымов нашел то, что ему было нужно. Он засунул руку в широкое отверстие металлического корпуса и нащупал скользкую поверхность вала.