Дороги - [43]
Эти спички мне запомнились. Они были длинными, примерно раза в три длиннее наших. Долго не воспламенялись, а при горении сильно дымили удушливым сернистым дымом. Этот дым щекотал в носу и заставлял слезиться глаза.
Хозяева дома, занятые суетой по хозяйству, оставили нас на некоторое время без внимания. Зажигалка все это время дразнила нас своим золотистым блеском, лежа на самом краю стола. И я решился… Воспользовавшись отсутствием хозяев, я прикрыл зажигалку газетой и дрожащей от волнения рукой сунул ее в карман.
В это время в комнату вошла женщина и стала накрывать на стол. На столе появились несколько кусков хлеба, небольшой кусок сыра, четыре стакана и початая бутылка красного вина. Мы с другом молча наблюдаем за хлопотами хозяев. Они о чем-то долго совещаются, и вот женщина, подставив стул, достает с верхней полки небольшую стеклянную банку с вареньем. Мы видим на ее лице радостную улыбку. При этом она что-то говорит, пытаясь объяснить нам при помощи жестов смысл своих слов. Наконец мы понимаем, о чем она говорит. Оказывается, они хранили эту банку для праздника Рождества, но ради таких гостей решили ее открыть. Как только смысл сказанного дошел до меня, я почувствовал, что лицо мое горит, обожженное стыдом и совестью. Как будто кто-то ударил меня по лицу. Каким же низким показался я сам себе! Стараюсь незаметно залезть в карман. Сжимаю потной рукой злополучную зажигалку. Теперь жду момента незаметно вернуть ее на прежнее место. И вот обжигающая руку зажигалка, на столе под газетой. Холодный пот выступил на моем лбу.
Не поднимая глаз, я выпил с друзьями первый тост. В маленькой, тесной комнатке мы сидели, двое русских парней и французская супружеская пара, как одна семья. Под крышей этого дома не чувствовалось различия между нами. Тепло, по-семейному прошел этот полуночный франко- русский прием. Не хватало нашего запаса слов для общения, но их мы успешно заменяли мимикой и жестами. Из этого разговора мы узнали, что хозяин работает шофером на международной грузовой линии Франция — Италия. Узнав, что мы держим путь на юг Франции, не оккупированный немцами, он замахал руками. Ни сегодня завтра вся Франция будет оккупирована бошами, то есть немцами! Идите в нейтральную Швейцарию, там будете в безопасности!
Кстати, ни они, ни кто другой за все время пути по Северной Франции, ни азу не обмолвился о партизанах маки. Вот тогда-то, в этом маленьком домике, и изменился план нашего дальнейшего пути. С этого момента мы решили идти в неизвестную нам Швейцарию. Как могли, мы расспросили гостеприимных хозяев о дальнейшем нашем пути в сторону швейцарской границы. Наша встреча затянулась далеко за полночь, а нам еще нужно использовать остаток ночи для пути. Как только могли мы поблагодарили новых французских друзей за гостеприимство, за их сердечное участие и сочувствие нам, русским беглецам из фашистской неволи.
Долго шли мы и часто оборачивались на маленький домик, где в прямоугольнике открытой двери стояли, обнявшись, две маленькие фигурки больших наших друзей. До сих пор они у меня перед глазами. И на долго мне запомнилась моя кража у добрых и чистых душой французов. До сих пор совесть тревожит меня…
ВСТРЕЧА
До швейцарской границы оставалось около сорока километров. По мере приближения к границе, окружающий нас пейзаж почти не изменился: такие же покрытые кое-где лесом невысокие горы, а между ними лежат лоскутки возделанных полей и отдельные небольшие деревни. Правда, с нашим продвижением к границе, деревни и небольшие поселки стали встречаться чаще. Одну из таких деревень мы прошли после заката солнца, которое быстро исчезло за склоном горы.
Уже в сумерках мы прошли по асфальтированной дороге через чистенькую и ухоженную деревню, а на другом ее краю приметили одноэтажный кирпичный дом. Дом этот мы выбрали потому, что он стоял несколько на отшибе, да и входная дверь была не со стороны шоссе, а со стороны открытого поля. Нам можно было с меньшим риском зайти в него, без опасения быть замеченными со стороны.
Подойдя к открытой двери, мы постучали, а затем уже вошли в прихожую. Там нас встретила француженка лет тридцати пяти. С нескрываемой тревогой она спросила, что нам нужно. К этому времени мы уже заучили несколько необходимых нам французских фраз. Объяснили ей, что мы русские пленные, бежали из немецкого концлагеря. Спросили ее, правильно ли мы идем в направлении швейцарской границы. В ответ женщина утвердительно кивнула нам. На вопрос, нет ли поблизости немцев, отрицательно покачала головой. Поблагодарив ее, мы уже направились к дороге, но женщина стала что-то быстро и эмоционально нам говорить. Трудно нам было разобрать чужую речь, но мы все же поняли смысл слов, да и жесты ее помог ли. Оказывается, где-то возле железной дороги есть хутор, на котором живут русские! Обрадовавшись, мы еще раз поблагодарили француженку и пошли по проселочной дороге на юг.
Пройдя метров триста углубившись в лес, нам повстречались двое пожилых крестьян. Старик со старухой. Он нес тяжелую вязанку сушняка. Поравнявшись с нами, старик поздоровался и остановился рядом. Он бросил на землю свою ношу и устало сел на нее. Под его тяжестью затрещали сучья. Мы старались в сумерках рассмотреть друг друга. После некоторого молчания мужчина спросил, кто мы такие, и, услышав наш ответ, оживился. Рукой он показал направление и несколько раз повторил, что там находится русский дом. Старенькая француженка так же подтвердила, что в той стороне живут русские. Уже далеко пройдя по тропинке, мы еще видели две неподвижные фигуры на фоне закатного неба.
