Дороги - [14]
Утром немцы выдали еду нам как и всегда, а западникам — в руки «сотникам». Наши ребята быстро справились со скудным пайком и потихоньку стали просачиваться к баракам западников. Те тоже быстро поели и удалились в свои бараки для утренней молитвы. Через раскрытые окна мы могли хорошо слышать слова молитвы на украинском языке. Около бараков ни души, все ушли на богослужение.
Наши ребята этим и воспользовались. Они через открытые окна умудрились стянуть торбы с едой, шинели и другое барахло дезертиров. Но вот закончилось богослужение и в наш адрес полетели совсем не богоугодные слова. Обнаружив пропажу, западники не решились идти на нашу сторону и ругали нас на чем свет стоит со своей стороны дороги. Дня через два их построили и этапом перевели в другой лагерь.
Вот такие воспоминания остались у меня о лагере «Бардачный». В конце рассказа хочу пояснить, как делили мы буханку эрзац хлеба пополам с опилками на равные части. Так вот, в бараке у нас были самодельные чашечные весы, на которых мы могли довольно точно взвесить маленькие кусочки хлеба. Если же не было весов, то поступали иначе. Резали буханку на примерно равные кусочки по количеству пленных в бараке. Раскладывали на чистую бумагу или платок. Один из группы поворачивался ко всем спиной и, указывая на первый кусок, спрашивал: «Кому?». Ему говор ли имя или номер, и он передавал кусочек этому человеку. И так поочередно все кусочки. Считалось большим счастьем получить при дележе кусок горбушки…
ГОРЬКАЯ ГОРБУШКА
Случилось это в конце сорок первого года в одном из концлагерей. До сих пор с горечью вспоминаю случай с простой горбушкой хлеба… Тот, кто прошел ад немецкого плена, хорошо знает цену пайка лагерного хлеба, испеченного из отрубей, древесных опилок и низкосортной муки. Вся еда наша состояла из жидкой баланды (водяного отвара капустных листьев) и скудного пайка эрзац хлеба Мы опухали от голода. Многие из пленных заболевали дизентерией, так как ели все более-менее съедобное: траву, корни травы, почки деревьев, смолу с еловых досок и строительный гудрон с крыш бараков, жевали и кожаные ремни.
Так вот, не обошла дизентерия и моего друга, Виктора Алешина. Долго страдал парень. От него шел отвратительный запах, солдатские штаны были сзади постоянно мокрыми, ведь мы очень много пили воды, чтобы как-то заглушить чувство голода.
С Виктором я попал в плен и прошел уже несколько лагерей. Он был, как и я, москвичом, с улицы Осипенко. До войны мы не были знакомы, хотя жили рядом. Отец его работал в ресторане «Прага» официантом и мало уделял внимания сыну. Виктор рос сам по себе, школу почти не посещал, связался с дурной компанией. Подрастая в такой среде, он научился ловко воровать, что помогло нам в плену. Он мог незаметно стащить с кухни что-то из съестного, хорошо спрятать нож, который не могли найти при обыске немцы. Частенько воровал у «зажиточных» пленных очень хотелось есть. «Богатыми» мы называли пленных с Западной Украины. Они имели выгоду от обмена своих продуктов на одежду и обувь других пленных. Так же хорошо жили и те, кто работал на кухне. Они питались значительно лучше других. Еще имели возможность подкормиться и получить курево те пленные, кого выбирали для работы бауэры. Мою дружбу Виктор очень ценил и поэтому делился со мной своей добычей. Но никогда не привлекал меня к своим авантюрам. Он говорил: «Вором надо родиться».
От постоянного поноса Виктор совсем потерял силы, и я решил его вылечить. Конечно, никаких лекарств у нас не было. Но я вспомнил, как моя мама лечила меня в голодные двадцатые годы от расстройства кишечника сухарями черного хлеба. Стал я собирать корочки от наших пайков.
Однажды мне повезло — досталась при дележе горбушка. Каждый пленный был рад получить горбушку. Он долго мог наслаждаться ею, размачивать слюной, обсасывать, смакуя. Я срезал с нее корку и все накопленные корки высушил на раскаленной печке. Сам я съел мякоть наших пайков. При сушке корочки сильно подсохли, уменьшились в объеме. С радостью отнес я эти корочки другу, думал обрадовать его и помочь ему вылечиться. Но Виктор подумал, что я обделил его, слабого и больного. Он расплакался и высказал мне свою обиду. Как же горько мне было выслушивать его незаслуженные упреки! Ведь он был самым близким другом в плену и я искренне хотел его вылечить! Видно голод и болезнь помутили его разум. Слезы текли по его заросшим щетиной, грязным щекам. Впалая грудь тяжело, с хрипом, дышала. У него обострился туберкулез. С трудом мне удалось доказать свое бескорыстие и желание помочь ему. Несколько дней еще лечил я друга сухими корочками и… ВЫЛЕЧИЛ! Он мне был благодарен, и больше никогда не вспоминал мы тот случай с горбушкой.
Дальнейшая судьба Виктора сложилась печально. С туберкулезом вскоре он попал в лагерный госпиталь, где через недели две скончался.
Уже после войны я исполнил свой последний долг и нашел его семью. Их дом стоял возле Устьинского моста. Родители жили в большой комнате коммунальной квартиры. Мать его не работала, была домохозяйкой. С родителями жила и его сестра. Отец содержал всю семью, принося из ресторана каждый вечер, остатки со столов и чаевые. Меня поразило полное безразличие родных Виктора, когда я сообщил им о его смерти в лагере. Отец воспринял это сообщение совершенно без сожаления, я понял, что в детстве Виктор был лишен родительского внимания.
Уникальная судьба и невероятные приключения ждали Валерия Вахромеева, хотя, казалось, все предвещало быстрый и страшный конец. Смерть в лагерном застенке, ожидавшая большинство окруженцев 41-го. Однако сперва судьба улыбнулась В. Вахромееву, когда поезд с советскими военнопленными проехал мимо лагеря смерти. Затем ему посчастливилось сбежать с военной фабрики в городе Дармштадт и не оказаться пойманным, подобно тысячам других беглецов. А затем началось немыслимое для советского паренька путешествие: Германия, Франция, Швейцария, Италия, Египет, Палестина, Иран и, наконец, советский Баку.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.