Дороги своих любят - [80]

– Выходит, нам не будут помогать? Все придется делать самим?

– Да, бесполезное ты существо.

– Мы и так потеряли много времени в этой ловушке, – добавил наемник, – и уже не можем ждать указаний свыше. Придется как-то разбираться самим. Эв?

Монах поморщился.

– Я не Эв и не бесконечный источник знаний. И почему, собственно, не можем? За время нашего отсутствия ничего не случилось.

– А ведь верно! – вор откинул непослушные волосы со лба и попытался заправить отросшую прядь за ухо. – Если бы демоны продолжали нападать на людей после нашего ухода, то все Обитаемые Земли давно уже были бы пустынны! Так почему никто ничего про них и не слышал?

Юджин потушил огонек, который зажег на кончике вытянутого пальца, и, кажется, вдруг серьезно заинтересовался разговором.

– Выходит, они закинули нас в ловушку и больше не появились. Странные какие-то. Зачем тогда было все это?

Файтер пожал плечами.

– Раз за три недели, что нас не было, твари не давали о себе знать, то вряд ли сделают это и в будущем, – Мигель сел и заулыбался. – Наши предположения не оправдались, мир вне опасности, можно брать законный отгул! – провозгласил он. – Ура!

Хьюго и Юджин подхватили его клич и трижды прокричали «ура» вполголоса, пока не наткнулись на скептический колкий взгляд. Эверард сложил руки на груди и посмотрел на друзей, как на детей малых – непослушных и капризных.

– Какой вам отгул, а? Во-первых, вас никто и не отпустит просто так. А во-вторых... нет, достаточно и во-первых.

Вор закатил глаза, мол, ууу, зануда! А наемник подался вперед и неожиданно вдохновенно произнес:

– Мы слиняем прямо с коронации.

Клирик застонал и схватился за голову.

* * *

– Да ладно, не убивайся так! – Мигель похлопал друга по плечу и голосом постарался изобразить деревенского дурня. Получилось так себе: все равно проскальзывали язвительно-нахальные нотки, свойственные натуре наемника.

– Я не убиваюсь, – дернул плечом клирик достаточно убедительно, но файтер знал, что если бы монах захотел, то мог бы скинуть его руку, – просто идея у тебя провальная.

– Это не идея провальная, это ты мрачный скучный тип, – вставил свои два медяка Хьюго.

Юджин вдруг буквально кожей ощутил, какое из себя негодование. Тускло-золотое. И маг во избежание какие-нибудь неприятных последствий рискнул влезть в разговор со своим примирительным:

– Ну тише, тише, только не ссорьтесь. Нас и так все кому не лень убить хотят, не надо хотя бы между собой...

Мигель перестал прикидываться дурачком и кивнул.

– Юдж дело говорит, – согласился он, а за ним и вор с монахом. Команде действительно стоило держаться вместе.

* * *

В свои покои друзья вернулись с таким видом, словно стражу у дверей ставили не для них: чинно и не спеша, как хозяева или почетные гости. У натерпевшегося за это время дворецкого здорово отлегло от сердца – бедный, он был готов к самому худшему. Но охрану все равно приказал удвоить. На всякий случай.

Во дворце шли последние приготовления к коронации. Завтра все случится, и королевская династия, которая, казалось, погибла безвозвратно, снова вернет себе свой законный трон. Многие гости уже прибыли, и те, кого не приглашали жить в Цитадели, останавливались в роскошных гостиницах или у многочисленных родственников. Из окон дворца было видно, как оживился к празднику город – похорошевший, посветлевший, на время такой мирный, обманчиво-безопасный и весь сплошь утопающий в цветах. Среди однообразных черепичных полей крыш и лабиринтов вымощенных камнями улиц, разбавленных проплешинами площадей, возвышались шпили храмов и колдовская башня. Над столицей, как и в тот день, кружили белые голуби.

Этих птиц вспомнил Хьюго и хихикнул, вспоминая недавний, но уже такой далекий день встречи квартета. Вор распахнул окно, в покои ворвался холодный ветер, и его первый и самый сильный порыв тут же растрепал рыжие волосы, стал жадно рвать в сторону легкую штору, кинулся, словно бешеный, на звонко и заразительно смеющегося смельчака.

Эверард бросил взгляд «опять ведет себя, как ребенок» на невысокую фигуру на карнизе, с завидным упорством пробирающуюся вперед, и вернулся к чтению. К отведенных ему покоях, должно быть, по счастливой случайности, завалялось несколько действительно интересных книг: свод законов, действующих во всех государствах Обитаемых Земель, с дополнительным приложением в виде перечня карательных мер за их нарушения (вот за многократное воровство, например, вешают – клирик прилежно загнул уголок страницы), «похабные частушки народов Побережья» и записи рассказов бродячих менестрелей и баек комедиантов минувших времен. Особенно последнее стоило почитать – красивые, глубокие стихи и язвительная, смешная и грустная одновременно проза. Так что смерть от скуки Эву не грозила: найденной литературы хватило бы до конца дня с избытком.

Мигель со свойственной ему жаждой деятельности тоже времени зря не терял – твердой рукой и с улыбкой удовлетворения один за другим кидал изъятые у тайного наблюдателя отравленные дротики в портрет какой-то богатой семейной пары*. Из холста уже живописно торчали четыре или пять, еще пара валялась рядом на полу, а остальные файтер брал со стола по одному, чтобы растянуть удовольствие, и метал в портрет. Попасть по живым двигающимся людям, не целясь и с большего расстояния, мечник бы не смог, но с нескольких шагов в картину попадал почти всегда. Ненадолго он отвлекся и, повинуясь неясному чувству, посмотрел в окно. Увидев на карнизе рыжего вора, Мигель только хмыкнул – вот ведь истинных фанатик своего дела, такого никакая удвоенная стража и поднявшийся ветер не остановят!.. Наемник вернулся на прежнее место и прицелился. В холст с приятным звуком вонзился новый дротик.