Дороги своих любят - [50]

После скромного, но сытного ужина друзья растянулись на расстеленных на полу одеялах. Мигель привычно перевернулся на спину и заложил руки за голову: спать пока не хотелось, но усталое тело требовало покоя. По хорошему, надо бы проверить ремни на ножнах, перешнуровать заново наручи... Но наемник не встал и никуда не пошел. Он остался лежать, только, упершись согнутыми в пол и распрямив их, вместе с одеялом переместился поближе к выходу. Их под каменного свода был виден краешек звездного неба.

– Любуешься?

Голос Хьюго возле самого уха заставил файтера вздрогнуть. И когда этот рыжий успел так бесшумно подкрасться? А, ну да, он же вор, ему положено. Ну и плевать, еще раз так возникнет – уши будут под цвет волос.

– Прикидываю, как эту дыру обрушить, как только свалю отсюда, – кровожадно оскалился Мигель. – Смотри, есть тут один уступчик...

– А я по звездам будущее предсказывать умею, – проигнорировав зловещее сыгранные интонации, похвастался Хьюго, тоже переворачиваясь на спину. – Меня одна знакомая гадалка научила.

Мечник хмыкнул.

– Они научат, конечно. А ты часом мысли теперь не читаешь и прошлое не угадываешь?

Рыжий хитро сощурился и заговорщически глянул на друга.

– И мысли читаю, и прошлое угадываю. Вот ты, например, когда-то командовал отрядом, и очень большим. А думаешь ты сейчас о том, откуда я это знаю! – победоносно заявил вор.

– Ну ладно. Ты прав, воровская душа. А что...

– Звезды?

– Они самые.

– Ты просто рассматривай звездное небо и выбери себе любую звезду, – тыкнул в темный бархат лис.

– О, знаю. Тогда ты угадаешь, что за звезду я выбрал, да? – нетерпеливо прервал его Мигель.

Друг, правда, его удивил. Негромко рассмеявшись, он сказал:

– Нет конечно! Такое никто не может. Зато я смогу сказать, на какое созвездие ты указал и чем оно повелевает.

– А разве они чем-то повелевают? Звезды же просто покровители... Но это для тех, кто верит.

– Мне комедианты рассказали, что в Железной империи звездное небо считают хозяином удачи. Представляешь, там был один старикан, так он все повторял, что судьба скучна, а мир еще скучнее. Его никто не слушал, а он все говорил...

Юджин прислушивался к негромкому разговору. Сам он лежал в глубине пещеры, спиной к своему огню. Хотелось встать и рассказать, что на Островах, если поспрашивать, тоже расскажут много интересного о судьбе и звездах – якобы они проводники для человеческих жизней, и если умирает кто, то на небе становится на одну яркую точку меньше... Но выбираться из под теплого одеяла решительно не хотелось, хотя в щель и пробирался холод – прохладный воздух пещеры для Юджина не был согрет веселым огнем. Колдовское пламя не греет своего создателя, как не проси. Слишком многие маги сообразили, когда было уже поздно: это непреложный закон, а не зыбкое правило. Мастер когда-то давно весьма доходчиво объяснил ему разницу.

– Мог бы и сказать, для разнообразия, – фыркнул Эверард, кидая в парня своим плащом и отворачиваясь.

– Спасибо.

Монах снова фыркнул. Маг повернул голову, и на миг ему почудилось, что в полумраке пещеры сверкнуло золото.

Уже засыпая, Мигель на всякий случай подтянул поближе свои мечи и расстегнул застежку на ножнах, чтобы не возиться в случае чего.

После полуночи все звезды скрылись с облаках. Тучи набежали за считанные минуты, поднялся порывистый, злой ветер. Он ворвался в пещерку и первым делом попытался задуть разведенный магом костер, но тот, вместо того, чтобы погаснуть, свирепо взревел и вырос до потолка, принялся жадно лизать гладкие камни, слово бросая вызов враждебной стихии. Тогда ветер завыл и остервенело бросился на пламя. Огонь противостоял природе с исступлением храброго воина перед лицом смертельной опасности, когда поражение неизбежно, но отступление неприемлемо. Колдовское пламя пока не уступало ветру, тоже вряд ли обыкновенному и не магическому. Если бы случайный путник заглянул в те минуты в пещеру и смог бы отделить шум снаружи от шума борьбы, шедшей под каменными сводами, то ему, возможно, почудился звон стали и едва различимые голоса тяжело дышащих противников. Тогда путник тряхнул бы головой, отмахиваясь от странного диковинного наваждения и обратил бы внимание на тех, кто рискнул заночевать в предгорьях в такую страшную бурю.

От громкого шума первым проснулся Эверард. Вскочил, накинул на плечи плащ и только потом пошел ко входу за двумя друзьями. У входа спал теперь только Хьюго – проснувшись около часа назад, Мигель сгреб в охапку свою походную постель и перебрался поближе к огню – стало как-то холодновато. А вот остался там, где лег сначала, видимо, поленился или не проснулся, когда замерз. Как они могли спать в таком шуме, да еще и на самом ветреном месте?..

Пустое одеяло в отблесках беснующихся сил на самом пороге пещеры выглядело сиротливо и одиноко. Излишне сентиментальным клирик не был, по крайней мере, всегда отрицал обратное, но к постели мечника он бросился очень и очень быстро. Ветер в очередной раз взревел и бросился в укрытые путников с такой силой, что Эверарда сбило с ног. А наколдованный огонь напоследок взвился вверх и вширь, заполнив на миг, казалось, всю пещерку, и исчез, оставив после себя круг сажи на полу.