Дороги шли через войну - [29]

Сандомирский плацдарм

В начале августа 1944 года 97-я гвардейская стрелковая дивизия вышла к Висле южнее Варшавы, в районе Баранува. На левом берегу реки был уже захвачен плацдарм, и там теперь шли тяжелые бои. В них вскоре втянулись части дивизии, враг стремился сбросить наши войска в Вислу. На помощь им и поспешили воины дивизии. Первыми переправились на плацдарм батальон Ольшевского, в котором служил лейтенант Юрий Дронов, и 294-й стрелковый полк Харитонова, где воевал гвардии старший сержант Мирзо Бобаджанов.

На польскую землю Мирзо пришел закаленным, бывалым воином. Он уже имел немалый опыт ведения боев за плацдармы — на Днепре, Днестре. И теперь предстоит сражаться на Висле.

8-я рота 294-го гвардейского стрелкового полка наступала на Сташув по шоссейной дороге, ведущей от берегов Вислы на запад. На подступах к городу рота была остановлена сильным огнем фашистов. Гвардейцы залегли. Пулеметный расчет Бобаджанова находился на правом фланге. Справа простиралось хлебное поле, на котором желтели неубранные снопы.

— Старшего сержанта Бобаджанова — к командиру роты! — раздалось по цепи.

Мирзо знал, где искать гвардии старшего лейтенанта Чередниченко. Командир роты находился чуть сзади боевого порядка, слева от дороги. Поддерживая правой рукой каску, Мирзо побежал к командиру. Но вскоре ему пришлось залечь под пулеметным огнем и дальше двигаться по-пластунски.

Командира роты Мирзо нашел в неглубоком окопе, в двадцати метрах от дороги.

— Живой, гвардеец? — обратился Чередниченко к Бобаджанову. — Вижу, что живой. Прыгай в окоп, не маячь там.

Мирзо опустился в окоп, отдышался.

— Ну, земляк-сибиряк, вся надежда на тебя, — сказал старший лейтенант. — Смотри туда, на бугор. Видишь? Там наш пулемет замолчал. Достали немцы огнем, видно, весь расчет погиб. Так вот, гвардеец, проберись со своим пулеметом туда и подави огневую точку врага. Открой нам путь на Сташув.

— Ясно, товарищ гвардии старший лейтенант.

— Как намерен выполнять задачу?

— Подойдем поближе, там сориентируемся.

— Хорошо. Надеюсь на твой опыт. Но действуй осмотрительно. Береги людей, командир. До победы уж не так далеко, и каждый солдат хочет дойти.

— Понятно. Разрешите идти?

Мирзо пополз обратно к своему расчету.

— А, командир… Ну, что там? — встретил старшего сержанта Иван Попенко.

Мирзо вытер рукавом гимнастерки потное лицо и сказал:

— Командир роты поставил нашему расчету очень важную задачу.

Подчиненные притихли и стали внимательно слушать старшего сержанта. Тот детально изложил суть дела, показал на местности, куда они должны будут выдвинуться. Вражеская огневая точка, мешавшая продвижению роте, отсюда не была видна.

— Перейдем шоссе и с левого фланга увидим, откуда бьют фашисты, — сказал Бобаджанов. — Приготовиться… Вперед, за мной!

Короткими перебежками расчет приближался к дороге. Пулемет катился на катках, подпрыгивая на стерне и поднимая легкое облачко пыли. Фашисты обнаружили пулеметчиков, перенесли на них огонь.

— Быстро в кювет! — приказал Мирзо.

Бойцы скатились в укрытие — потные, разгоряченные, возбужденные.

Старший сержант взял в руки бинокль и, приподняв голову, стал изучать впереди лежащую местность. Слева впереди, перед бугром, где замолчал наш пулемет, раскинулось картофельное поле. По нему, используя борозды, можно проползти до бугра. Но вот дорога… Ширина шоссе не так уж велика. Однако попробуй сунься — сразу срежут.

У Мирзо созрел план — дерзкий и хитрый. Он объяснил подчиненным свой замысел:

— Вы остаетесь здесь, а я с пулеметом, прикрываясь его щитом, продвинусь через дорогу. Следите за мной. Свяжите три обмотки, да покрепче. Приготовьте вот эту коробку — там лента с зажигательными пулями. Как только я перейду шоссе, вы бросите мне конец обмотки. К другому концу привяжите коробку, и я буду тащить ее через дорогу. Все ясно?

Мирзо развязал обмотку на ноге, снял ее и оба конца крепко привязал к хоботу пулемета. Образовалась лямка. Старший сержант дернул за нее раз-другой. Лямка держала крепко. Мирзо лег к «максиму», просунул голову в лямку и повесил ее себе на шею. Опустился на четвереньки — хобот пулемета поднялся на уровень его головы. Упираясь головой в деревянные рукоятки, Мирзо начал выкатывать пулемет на дорогу так, чтобы щит был направлен в сторону огня противника. Огонь велся фронтальный, поэтому толкать пулемет пришлось не поперек дороги, а под углом. Медленно, очень медленно продвигался Мирзо по открытому шоссе под вражеским огнем. Щит звенел от пуль. Они били, словно крупный тяжелый град по железной крыше. Пули отскакивали от щита, рикошетили, пели на разные голоса. Ливень свинца, обтекая щит, проносился дальше, но в этом ливне было мертвое поле, его ширина и высота равнялись размерам щита, и в этом непростреливаемом поле оказался Мирзо, ползший на четвереньках и толкавший головой свой «максим»…

Так он преодолел это огненное шоссе, ведущее к Сташуву. «Теперь дело за ребятами», — подумал Мирзо и крикнул:

— Бросайте!

Самый сильный в расчете Василий Хорунжий бросил камень с привязанным концом обмотки командиру. Камень упал в кювет. Мирзо взял его, отвязал конец обмотки и сильно потянул за него. Вскоре коробка с патронами была в его руках. Старший сержант тут же пробрался по картофельному полю на бугор и занял огневую позицию. Установил пулемет, вставил ленту и изготовился к стрельбе. С высотки он хорошо видел копну снопов, откуда фашисты вели огонь по шоссе. «Сейчас они у меня получат!» — подумал Бобаджанов. Он тщательно прицелился и дал очередь. Копна вспыхнула. Из нее выскочили два фашиста с крупнокалиберным пулеметом. Мирзо скосил их. Огневая точка была подавлена. Он встал и радостно замахал руками, давая знать своим, что путь свободен.