Дороги ратные крутые - [27]

Позже узнал, что Иван Николаевич в прошлом — уральский рабочий, уже более 20-ти лет служит в Красной Армии, с 1929-го года — в танковых войсках. Последовательно пройдя службу от командира танка до командира танковой бригады, приобрел большой практический, а в боях с гитлеровцами — и боевой опыт, вполне восполнявшие его скромное курсовое образование.

Здесь, в отличие от предыдущей бригады, заместитель и помощники начальника штаба подобрались более подготовленные: все они окончили нормальные училища и имели боевой опыт. Это позволило мне заниматься боевой подготовкой повседневно: горький урок слабой выучки подразделений предыдущей бригады не забывался.

С прибытием маршевых танковых рот были укомплектованы танковые батальоны, и боевая подготовка развернулась во всю ширь. К большой радости, бригада комплектовалась средними танками Т-34 и легкими Т-70 советского производства.

Направление и темп всему учебному процессу задавал командир бригады; находили у него поддержку и инициативы штаба. Он поддержал, например, предложение штаба провести вслед за обычными учениями и учения с боевой стрельбой.

— Хотя бы ротные учения с боевой стрельбой провести — уже успех, — говорил он при рассмотрении плана. — Но где? Не везти же танки за сто с лишним километров по железной дороге в Костерево.

— Попытаемся найти место где-нибудь поближе, — пообещал я.

В поисках района для стрельб мы с заместителем начальника штаба капитаном В. М. Контрибуцием остановили свой выбор на обширном колхозном лугу, в излучине реки Клязьмы, на противоположном берегу которой находился лесной массив глубиной 5—6 км, обеспечивавший минимальное излетное пространство для снарядов.

За получением разрешения обратились к председателю колхоза, а затем вместе с ней посетили председателя сельсовета. Обе женщины пошли нам навстречу.

— Только земляные валы между лугом и селом не трогайте, — потребовала председатель сельсовета. — Они вместе с монастырем объявлены памятником старины.

— А что тут было? — спросили мы.

— Дворец Андрея Боголюбского в окружении валов и рвов с водой на берегу Клязьмы, которая тогда протекала рядом, а затем отошла. Монголы в XIII веке его разрушили. Сохранились здания монастыря и церкови, а от дворца — одна из башен, в которой у нас находится музей, носящий имя князя.

С некоторыми ограничениями, которые существенно не повлияли на качество, удалось выполнить на этом лугу все стрельбы и ротные учения с боевой стрельбой. Предварительно нами было вывезено на колхозные фермы заготовленное и состогованное сено.

А музей заинтересовал. Несмотря на занятость, я и Виктор Мефодьевич в тот же день отыскали учительницу, которая ведала музеем, побывали в нем и послушали ее рассказ.

И только тут до меня дошло, где мы находимся. Проездом видел богатство архитектуры Владимира и вот — Боголюбове! Это же центр Владимиро-Суздальской Руси, одна из жемчужин нашего древнего наследия! Читал, помню, но из-за ратных забот чуть не прошел мимо.

В эти дни уже начались поездки личного состава для ознакомления с историей и архитектурой города Владимира; был к этому подключен и местный музей.

В октябре с командирами штаба побывал во Владимире и я. Впечатление от увиденного осталось на всю жизнь. А какие чувства вызвало это соприкосновение с памятниками старины у воинов, вскоре узнал в разговоре с танкистами.

— Сначала здесь мы вроде ничего особенного не замечали. А теперь для меня Владимир и Боголюбово так же близки, как родная Рязань, — ответил сержант, командир башни.

— Да и мне — тоже. Я как будто побывал на своей Смоленщине, — высказался механик-водитель. — Душа изболелась за такую же великую нашу красоту. Крепостная стена, красавец-собор, называющийся тоже Успенским, как во Владимире — это только в Смоленске! Небось, еще злее разграбили и порушили все это фашисты, чем монголо-татары вот здесь, семьсот лет назад.

Месяц продолжалась подготовка комсостава и специалистов и боевое слаживание рот и батальонов. Но неожиданно многое из того, что делалось, особенно по тактической выучке батальонов, пропало зря. С 18-го по 20-е октября по распоряжению из центра мы бригаду переформировали в танковый полк. Это, конечно, вызвало разочарование: ведь по степени обученности она была уже близка к тому, чтобы вступить в бой.

Полк имел ротную организацию: две роты средних, рота легких танков и несколько подразделений обеспечения; вместо 65-ти танков теперь было 39, в том числе 23 средних. Командование бригады стало командованием полка с небольшими перемещениями: я был назначен заместителем командира полка, капитан Контрибуций — начальником штаба, военком, старший батальонный комиссар С. В. Коллеров — заместителем командира по политической части.

Без существенного перерыва, в прежнем темпе было продолжено обучение подразделений, но по измененной тематике, обусловленной предназначением полка — непосредственная поддержка пехоты. Но принятое ранее направление в боевой подготовке — сочетание тактических действий с боевой стрельбой и управлением огнем — сохранилось.

(Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9-го октября 1942-го года было установлено полное единоначалие и упразднен институт военных комиссаров в Красной Армии. В частях и соединениях вводились заместители командиров по политической части).