Дороги Рагнара Ворона - [8]
— Нет. Когда я вышел в путь, в нашем фьорде не было Рагнара Ворона. Да и что ему у нас делать? Взять у нас нечего, страндхуг тоже не выжать, врагов его на нашем хуторе нет, — убеждал Старый Бю.
— Куда же тогда понес его Эгир? Куда придется идти мне? — негромко спросил незнакомец.
— Видишь, я не смог тебе помочь, — сказал Бю с сожалением. Незнакомец не ответил и старик понял, что последние вопросы гость просто задал сам себе вслух.
— Давай спать, старик, — предложил гость и вытянулся на лапнике. Старый Бю недоуменно пожал плечами, но все же спросил: «А кем ты приходишься Рагнару Ворону, если я могу спросить об этом?»
— Я прихожусь Рагнару Ворону самой близкой, кровной родней, но волею судеб, мы были с ним разлучены. И с тех пор я ищу его по всему свету, много лет. Давай спать, старик, — повторил гость, и вскоре дыхание его стало ровным, он спокойно заснул в обществе вооруженного старика, которого видел впервые в жизни.
«Бесстрашием ты похож на Ворона, — подумал Старый Бю. — Но, сколько я знаю, у Оттара Медведя был только один сын. Хотя, говоря по чести, кто знает, сколько сыновей было у Оттара Медведя! Я поговорю об этом с Рагнаром, когда вернусь».
Дальше мысли старика стали путаться, он уже видел, как Хрольф оделяет его большой наградой, и в обратный путь старик едет с его людьми, на лошадях… Старый Бю крепко уснул.
Когда он проснулся, было утро. Солнце весело сияло меж ветвей, а на его плаще сверкала оставленная гостем серебряная монета. Старик пожал плечами и засунул монету за пояс.
Так Старый Бю познакомился с кровной родней Рагнара Ворона.
Глава пятая,
в которой Старый Бю приходит к ярлу Хрольфу
Над Норангенфьордом витала смерть. Она птицей кружила по небу, садилась на ветви деревьев, плескалась в морских волнах. Незримая, но не ставшая от этого менее страшной. Был день. Было море. Были скалы. Драккары на воде. Крыша общего дома. Мастерские. Сосны. Хлева для скотины и рабов. И смерть.
Слово «смерть», казалось, будто прилипло к Старому Бю, как только он приблизился к Норангенфьорду. Жизнь здорово его потрепала, и он привык доверять своим чувствам. Он остановился на тропе, которая, петляя, вела в Норангенфьорд, и еще раз всмотрелся в горд Пешехода. Чья смерть? Кому она угрожала? Хрольфу? Его хирду? Да, скорее всего, так как Хрольф и его люди были объявлены вне закона, и ярл, по сути, жил на вулкане. Да, должно быть, она грозила Хрольфу. И его людям.
Старик потряс головой, чтобы отогнать неприятные мысли и снова пошел по тропинке. Он старался вновь пробудить в душе горделивое ощущение от причастности к большим делам больших, значительных людей. Да. Он старик, его жизнь уже давно пуста, а на склоне лет боги снизошли к нему… Но треклятая змея скверного предчувствия нет-нет да и лизала сердце раздвоенным языком. Бю не боялся смерти, но казалось обидным умереть, только-только став сопричастным к чему-то очень интересному и важному.
Старик начал сердиться, а потом еще и споткнулся о корень сосны, выползший прямо на дорогу, сильно ушиб палец и упал, ударившись локтем. Настроение у него испортилось окончательно и к воротам горда он пришел злой, как медведь-шатун.
Горд Хрольфа располагался над обрывом, с одной стороны прикрытый морем. К морю сбегала дорога, которая кончалась пристанью, у которой стояли драккары Пешехода. На пристани бродили хирдманны Хрольфа, следившие за морем. С другой стороны горд ограждала высокая ограда с воротами, с воротной башней, с которой сменяющиеся часовые наблюдали за дорогой.
Горд постоянно был готов к обороне, желающих выпотрошить его богатые кладовые нашлось бы немало, а уж теперь-то, после того, как Гальфдан Черный объявил его вне закона!.. Дело было во времени. Когда желающих наберется достаточно, горд Хрольфа сотрут с лица земли. Возможно, что желающих опередит сам король. В общем, у Хрольфа и его людей земля буквально горела под ногами. Тем интереснее было старику посмотреть на опального ярла и немного нарушить закон, оказывая услуги объявленному вне закона. Какому мужчине не хочется порой, а кому-то и постоянно, нарушить закон? Даже старику!
Размышляя надо всем этим, старый Бю остановился перед высокими прочными воротами и крикнул хирдманну, смотрящему на него с башенки: «Открывай! Важные вести для твоего ярла!»
— А кто ты таков, откуда и какие вести ты принес, старик? — поинтересовался викинг.
— Если бы мои вести можно было передать через простого викинга, я бы не стал бить ноги, таскаясь по дорогам через пол-Норвегии! — немного преувеличил Бю свою прогулку. — Не сиди в своем гнезде, как квочка на яйцах, а открывай, или позови своего ярла, в конце концов, это нужно ему, а не мне! — Старик осерчал окончательно и прибавил: «Иначе я просто плюну и уйду, и разбирайся со своим ярлом сам! Он украсит твоей головой ворота горда, когда узнает, кого ты не пустил!»
Старик в пыльной, но добротной одежде, прошедший через пол-Норвегии с важными вестями… В любом случае, от одного старика горду беды не будет. А там Хрольф сам решит, что с ним стоит сделать. Часовой кивнул кому-то, кого Старый Бю не мог видеть, загремел засов, за воротами завозилось несколько человек, и одна воротина медленно отворилась.
В нашем мире Ферзь жил и убивал по самурайскому Кодексу чести.Дорога смерти была его дорогой. Он не знал, каким будет финал, но знал точно – смерть уже близко.Древнее языческое волшебство подарило ему еще одну жизнь.На этот раз – в Древней Руси. И оказалось, что деревянный меч субурито, которым в совершенстве владел Ферзь, ничуть не уступает стальным клинкам княжьих дружинников.И мечам их врагов…
Роман о жизни и приключениях великого Редхарда по прозвищу «Враг-с-улыбкой». Фентези. «Меча и колдовства». Без попаданца. Совсем. Попаданца нет. Вообще. Ни спецназовца, ни Мэри Сью, ни ПТУ-шника-дегенерата, ставшего императором всея Эльфийския Королевства. Простой охотник на нежить. И на нечисть. Не идейный, работает за золото. Страдает потерей памяти. Точнее, у него потеря памяти, но сам он от этого не страдает, ему просто наплевать. О его приключениях в выдуманном мною мире, собственно, сам роман. P.S. Попаданца нет. Совсем.
И именно там нам навстречу выскочил единорог. Один. … Он выскочил на лужайку, сверкая, как кипящее серебро — на последнем луче уходящего спать Солнца повис, казалось, отделившийся от его лба витой рог. Он был прекрасен. Я не видел драконов, но думаю, что и они, и единороги — как и некоторые другие, как Ланон Ши — это то, что человек всегда сопровождает словами: «Я онемел». А я нет. Кипящее серебро его боков, сине-зеленый ремень вздыбленной по хребту шерсти, сапфирово-светящийся рог ошеломили меня и я негромко выдохнул: «На таком пахать впору».
Рассказ о Маронге, беспощадном каннибале мертвого племени.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
В центре повествования – судьба великого князя Михаила Александровича, младшего сына императора Александра III и императрицы Марии Федоровны. Активный участник Первой мировой войны, Георгиевский кавалер, первый командир легендарной «Дикой дивизии», он снискал, благодаря воинской доблести, таланту военачальника и сердечному отношению к подчиненным, уважение и любовь сослуживцев, называвших его «храбрейшим из храбрых» и «джигитом Мишей». Звездный же час Михаила настал 3 марта 1917 года, когда он, де-юре последний русский император, добровольно отрекся от престола.
События 1922 года отразились на всем ХХ веке, и продолжают влиять на нас сто лет спустя. Империи пали. Официально был создан Советский Союз, а Италия Муссолини стала первым фашистским государством. Впервые полностью опубликованы «Бесплодная земля» Т. С. Элиота и «Улисс» Джеймса Джойса. В США сухой закон был на пике, а потрясенная чередой скандалов голливудская киноиндустрия продолжала расти. Появилось новое средство массовой информации – радио, а в Британии основали Би-би-си. В послевоенном обществе, уже измененном кровопролитной травмой и пандемией, нравы прошлого казались еще более устаревшими; «ревущие двадцатые» начали грохотать, возвестив начало «века джаза». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Роман писателя и композитора «восточной ветви» эмиграции Н. Иваницкого «Земля Тиан» (1936) повествует о приключениях двух русских шанхайцев-авантюристов, отправившихся на поиски драгоценных залежей платины в далекую и труднодоступную провинцию Китая. Туда же, в «землю Тиан», направляется труппа русских кабаретных танцовщиц во главе со странным китайцем-импресарио и проходимцем-переводчиком… Обложка на этот раз предложена издательством.