Дороги на Ларедо - [29]

Ее первый муж, Карлос Гарза, был таким ревнивым, что бросался с кулаками на каждого, кто хотя бы бросал взгляд в ее сторону. Тогда она была красивой, мужчины часто заглядывались на нее, и поэтому драки были бесконечными. Она пыталась успокоить Карлоса и старалась, чтобы он не вставал с постели неудовлетворенным, но ее любви, хотя она отдавала ее всю без остатка, было недостаточно. Даже если он только что встал с кровати, в черных глазах Карлоса все равно полыхала ревность. Он любил ее, но не мог доверять ей, и, когда она забеременела Джо, он избил ее, обвинив в измене. Карлос не мог поверить, что ребенок был его.

Его недоверие вызывало у Марии боль и полное непонимание. Она была молодой и всецело отдавала себя Карлосу. Мария не понимала, как он может думать, что она способна отдаться другому мужчине. Она не хотела принадлежать никому другому и не могла даже представить себе этого. Только Карлос Гарза был способен возбуждать в ней желание. Он был очень симпатичным и мог зажечь ее лишь одним прикосновением или взглядом. Много раз она умоляла его не глупить и не сражаться с тем, чего нет и не может быть. Но Карлос был глух к ее словам. С ним Мария усвоила ту истину, что немногие мужчины доверяют женщинам. Карлос прислушивался только к своим собственным страхам. Слова Марии ничего не значили, ибо для Карлоса все женщины были обманщицами.

Когда Джо исполнился всего год от роду, Карлос заметил, что на Марию смотрит солдат. Она делала лепешки на дворе под солнцем. Солдат, толстый федерал, сидел на телеге через улицу. День стоял жаркий. Солдат, очевидно, был голодным и всего лишь хотел отведать лепешек. Мария заметила его взгляд, но была слишком поглощена работой, чтобы отозваться на него. Карлос в это время должен был носить воду. Она думала, что он на реке, пока не услышала его гневный голос. Солдат держал в руках ломик, поскольку федералы ремонтировали почту. Она увидела, как солдат ударил Карлоса, и так сильно, что она стала вдовой прежде, чем успела перебежать улицу. Карлос все же был прав в отношении солдата, ибо тот через три недели вернулся в Охинагу и пристал к ней прямо на улице. Мария плюнула ему в лицо на глазах у всех. Она ждала, что будет убита за это, но солдат оказался трусом и не предпринял ничего. Целый год Мария чувствовала себя виноватой, считая, что делала не все, чтобы Карлос был счастлив. Если бы она делала чуть больше, может быть, Карлос не страдал бы так от ревности. Если бы он был жив, то со временем наверняка убедился бы в том, что она не хотела других мужчин.

Но Карл ос умер, сделав Джо сиротой; а ее вдовой. С тех пор она стала очень осторожной с мужчинами, обращаясь с ними с такой же опаской, как vaqueros с быками. Известно, что быки наиболее опасны, когда дерутся. В такие моменты проигравший даже опаснее победителя.

Мария не хотела драки между Билли и Олином. Она ценила их и не желала, чтобы один из них сложил голову в глупой схватке.

— Мне кажется, что ни один из вас не знает этого Вудроу Калла, — заметила Мария.

— Я знаю его и поэтому предпочитаю не иметь с ним дела, — отозвался Олин.

Мужчины смолкли. Имя Калла, похоже, напомнило им о бренности жизни на границе.

— Более того, — добавил Олин. — Я предпочитаю объезжать его за сотню миль, если ему случается оказываться на моем пути.

— А разве не ты продал ему лошадь, которая убила его сына? — спросил Билли.

— Нет, нет, — торопливо проговорил Олин, сожалея, что эта легенда никак не прекратит своего хождения.

— Ну как же, я слышал, что это ты продал ее Каллу, — настаивал Билли. — Все так говорят.

— Та кобыла, действительно, когда-то была моей, — признался Олин. — Тогда я понятия не имел, что у Калла есть сын, которого она может убить.

Смеркалось. Тени вытянулись до самого горизонта. Мужчины все говорили и говорили о вещах, которые уже ушли в прошлое и стали историей. Неприятности случались и у Марии тоже, но она не любила вспоминать о них. Ее охватывало беспокойство, когда она слишком много слушала о прошлом. Она все еще любила посмеяться, немного потанцевать в кантине. Роберто Санчес, ее последний муж, был не очень хорошим человеком, но ей все равно не хватало его. Она бы не отказалась иметь мужа. Ей нравилось быть по ночам со своим мужчиной, а не просто с pistolero или завсегдатаем кантины. Ей хотелось иметь мужчину, не склонного приходить и уходить, а такого, который проводил бы с ней месяцы и даже годы, такого, чьи руки и манеры были бы ей приятны.

Может быть, этому мужчине, если бы она смогла найти его, понравились бы ее манеры и ее смех. Не всем мужчинам нравится, когда женщина радуется. Они словно боялись ее смеха. Неужели только мужчинам позволено смеяться?

Из ее четверых мужей лишь Бенито, третий по счету, смеялся вместе с ней. Карлос и Хуан, ее первые два мужа, были слишком ревнивыми. Хуан к тому же был еще и чрезвычайно свирепым. А Роберто Санчес слишком беспокойным. Он не любил оставаться на одном месте и не мог даже долежать до утра в постели, не говоря уже о том, чтобы находиться рядом с ней месяцами. Но он тем не менее не жил прошлым. Мужчины, жившие прошлым, вызывали беспокойство в ней самой. Жизнь была здесь, в этом доме, во дворе, в городе, в спальне, в ее руках, в ее теле. В прошлом ее не было. Несчастья, которые случались с ней, не убили в ней стремления жить. Они не убили в ней даже желания смеяться.