Дороги к праотцам - [19]

– Ну что? Класиво? – услышал он вдруг тоненький голосок. Не сразу во всем этом великолепии он увидел горбатого и низкорослого человека преклонных лет, восседавшего в огромном кресле в углу комнаты.

Андрей пожал плечами, не зная, что ответить.

Сзади к нему подошел один из мордоворотов, какой из двух, правый или левый, Андрей не понял – они оба были на одно лицо.

– Когда хозяин спрашивает, нужно отвечать, – очень конфиденциальным тоном сказал он Андрею, приблизившись к его уху.

Андрей, совсем растерявшись, пожал плечами.

– Нужно отвечать, – шепотом повторил тот же человек и вдруг ударил Андрея в солнечное сплетение.

Хотя сделал он это без видимого усилия, но этот удар причинил Андрею жуткую боль. Он, хрипя, стараясь втянуть воздух, хотел согнуться, но громила, не дав сделать этого, схватил его за волосы и снова прошептал в лицо:

– Когда хозяин спрашивает, нужно отвечать. Ты понял меня или ударить тебя?

– Я понял тебя. Не бей меня, – шепотом, еще не прийдя в себя, проговорил Андрей.

И тут же странная, даже дурацкая для такого момента мысль промелькнула в голове: «А ведь я это уже где-то видел или слышал…»

Мордоворот отпустил его волосы и отошел за спину.

– Да… хорошо… Красиво, – несколько запоздало закивал головой Андрей, глядя на человека в кресле, следившего за их разговором как-то отстраненно, с совершеннейшим безразличием.

– Не стану от тебя склывать, – снова донесся из кресла писклявый и тихий голос горбуна, который, разглядывая свои ногти, не смотрел на Андрея, но говорил ему; и Андрей ловил каждое слово: – …что тебя пливезли сюда, чтобы ты сказал, где сейчас находится твой длуг Алтем. Нам известно, что четыле месяца назад он пошел к тебе и с тех пол плопал. Мы тут сбились с ног, его лазыскивая. Тебя-то где носило?

Дикция у горбуна была препаршивая. Мало того, что он не выговаривал «р», он еще жевал слова. Здесь явно требовалась работа логопеда; как видно, в детстве родители не уделяли горбуну должного внимания, наверное поэтому он и стал такой злой. Андрей изо всех сил вслушивался, чтобы уловить смысл. Он догадывался, что если что-нибудь упустит, то его снова начнут бить. Но, слушая монотонную речь, состоящую из жеваных слов, он пропустил относящийся к нему вопрос и не сразу понял, что его спрашивают. Только когда почувствовал сзади движение громилы, не дожидаясь удара, торопливо ответил:

– Я в деревне был, отдыхал там. Но где Артем, не знаю…

– Где Алтем, не знаешь? – Горбун сквозь очки бросил на Андрея взгляд.

– Нет, он… – начал Андрей, но подошедший сзади громила нанес ему по спине удар резиновой дубинкой.

Андрей вдруг побледнел и, взвыв, рухнул на колени. От боли помутнело в глазах. Громила легким движением за куртку поднял его и поставил на ноги.

– Не знаешь? – повторил горбатый человек из кресла.

Андрей вдруг понял, что если скажет нет, то получит еще один удар дубинкой.

– Да… Знаю… – помимо своей воли вдруг сказал он.

– Ну вот и славненько. А ты говолишь «не знаю».

– Он пришел ко мне… Да, пришел, но… Но у него был нож в спине… Он умер.

– Ты говолишь неплавду, – произнес свой приговор горбун.

И тут же новый удар по спине снова швырнул его на ковер. Отзвук удара разнесся болью по всему телу, словно обдало огнем. Мордоворот наклонился над лежащим Андреем и ударил его резиновой дубинкой еще два раза по грудной клетке. Это была зверская боль, и Андрей, застонав, на несколько секунд потерял сознание.

Когда он открыл глаза, то увидел над собой склоненное лицо горбатого человека.

– Умел?! – пропищал он своим гнусным голоском. – А где же его тлуп? Если ни один молг голода его не плинимал, ни одна больница его не плинимала. Никто, клометебя, его не видел!.. Где?! Где?!

Старичок брызгал на Андрея слюной и входил в какое-то болезненно-истерическое состояние. От этой нервозности он совсем потерял внятность, и теперь многие слова его были уж совсем непонятны. Андрей, лежа на полу, подняв к лицу скованные наручниками руки, как бы стараясь защититься от истерического человека, с ужасом смотрел на его лицо и только молча мотал головой.

– И если ты не скажешь, если не скажешь, где плячется этот мелзавец с моими деньгами… Мы из тебя належем лемней. А ты должен! Обязан знать, где он! – ты виделся с ним последним. И учти, что не было такого случая, чтобы у меня кто-нибудь не заговолил.

Он отошел от лежащего и снова сел в кресло. Услужливый громила с дубинкой поднял Андрея и поставил перед горбуном на ноги. Он стоял, покачиваясь, молча глядя на человека в кресле, болели спина, грудь, и все тело как-то ослабло…

Дверь сзади Андрея распахнулась, и в комнату танцующей походкой распутной женщины вошла высокая и костлявая дама с рыжими волосами, в длинном вечернем платье с разрезом. Она подошла к горбуну и поцеловала его в макушку.

– Трудишься, котик-мотик, – проворковала она нежным голосом.

– Это, Машенька, твой клиент, – пропищал из кресла горбун. – Он забыл, куда делся Алтемушка.

Маша повернулась и, попыхивая сигаретой в длинном мундштуке, плавно, неторопливо подошла к Андрею и посмотрела на него распутными зелеными глазами, чуть приоткрыв алый ротик и высунув самый кончик языка, что придало ее внешности притягивающую сексуальность. Но не для Андрея, сейчас ему было не до этого. Лицо женщины было сильно накрашено, на вид ей можно было дать около тридцати. Имелось в ее лице и фигуре, несмотря на развратное и женственное, что-то грубоватое и неприятное.