Дороги Гвенхейда - [40]

«Отец всю жизнь провел, играя в придворные игры — и не только карточные, разумеется. Один из лучших ораторов, выступавших в Совете лордов, он до последнего лоббировал нашу столь печально прервавшуюся заморскую экспансию. Грезил факториями на пирских берегах — вот и вселил в меня тягу к дальним странствиям. Жаль лишь, что в остальном мои проделки не доставили ему радости. Отец умер, пока я безобразничал в столице, вернувшись с войны с Брезальдой — хорошо хоть, в отличие от матери, не дождался моего изгнания». Других наследников у лорда Тейриса и леди Аманды не имелось — сказывалось слабое здоровье матери, лекари запретили ей вторую беременность. И вот теперь оба его родителя, мертвые, стоят напротив него и смотрят с презрением. Какая утомительная мизансцена!

— Думаешь, — спросила Марта, — они не настоящие?

— Конечно. Фантомы, призванные нас, вернее меня, запугать.

— Печально, что ты такого мнения о собственной родне, — с точно таким видом настоящий лорд Тейрис отчитывал нерадивого отпрыска, когда тот возвращался из столичных таверн весь пьяный, с винными пятнами на сорочке и с каплями крови, как правило чужой, на рукаве. — Забыл, Рикки, где находишься? В стране теней, вот мы и вышли тебя встретить. Можешь сколько угодно кричать, будто столкнулся с одурманившей тебя нечистью, только ты знаешь — мы не поддельные, не какой-то обман. Ждали тебя, не могли уйти в край посмертия, и вот наконец дождались. Хочу посмотреть в твои бесстыжие глаза наконец. Хочу посмотреть в глаза человека, которого воспитывал и учил быть дворянином, в глаза человека, бросившего мою Аманду и опорочившего семейную честь.

— Я этого не простила, — эхом откликнулась мать.

— Вы можете что-то сделать? — дернула его за рукав Марта.

Следовало, конечно, скорее прекращать этот балаган. Опытный чародей способен развеять иллюзию, однако в прошлый раз, при встрече с мертвым экипажем «Креветки», попытка не увенчалась успехом — наложенные Аматрисом чары оказались слишком искусны. Так и теперь — он пытался прощупать две вставшие перед ними фигуры, оценить их магическим взором, но с его помощью получалось разглядеть лишь туман. Липкую мокрую взвесь, текучую и переменчивую, и совсем непонятно, куда бить, чтобы разломить заклятье, а что он столкнулся именно с чужой магией, Патрик не сомневался.

— Мой подлинный отец, — сказал он вслух, — был куда более красноречив.

— Да просто слова все кончились от твоего вероломства, — лорд Тейрис скривился.

— Ты можешь не верить и считать нас фальшивкой, — подхватила леди Аманда, — но это не делает ложью наши слова, разве не так? Лорд Тейрис, — она погладила мужа по руке, — действительно умер, испытывая стыд от того, что наш сын стал посмешищем всей столицы. Потом тебя выслали из страны. Эйрон повелел мне возвращаться в Телфрин и не покидать его больше. Подруги отвернулись от меня, не отвечали на письма, даже слуги глядели сердито, раздраженные необходимостью сопровождать меня в ссылке. Думаешь, — ее голос сделался выше, — старой женщине было приятно так заканчивать свои дни? И это пока ты веселился на другом краю света, пиратствовал, пьянствовал, проводил время в обществе всевозможных распутниц!

Что он мог ответить на это? Что он мог ответить на правду?

— Вы не моя мать, сударыня. Ответ мне положено держать лишь перед ней, не вами.

— И это все, — рванулся вперед призрак с лицом лорда Тейриса, — что ты желаешь ответить собственной родительнице, паскудный щенок?! — Шпага вылетела из ножен, сверкнул инкрустированный в рукоять аметист, острие метило Патрику в горло. Он легко уклонился, вскинул собственный энергетический клинок, отклоняя немедленно последовавший выпад. Сталь и чистая магия встретились — Патрик не знал, как повела бы себя обычная шпага, столкнувшись с его созданным при помощи чар оружием, но эта, похоже, даже не раскалилась.

— Как ты смеешься драться со своим родителем и сюзереном?!

— Боюсь, вы, сударь, напали на меня первым.

Патрик метнулся к призраку, стараясь заслонить от него Марту, и нанес новый удар. Подлинный граф Тейрис Телфрин даже в преклонные годы фехтовал отчаянно хорошо, что и доказывал не раз в тренировочном зале, выбивая шпагу у наследника из рук. Этому, фальшивому, было далеко до оригинала, что лишний раз доказывало — обличья родителей позаимствовала какая-то обитающая в междумирье тварь. «Или я, возможно, просто наловчился лучше сражаться за минувшие годы?» — мелькнула несвоевременная мысль. Так или иначе, не стоило ловить ртом ворон.

Клинки еще раз столкнулись, а потом сверкающий пламенем меч Патрика поднырнул под шпагу, выставленную его ненастоящим отцом. Огненный клинок вошел оборотню прямо в грудь, пронзил ее, как нож пронзает листок бумаги — и там, где у нормального человека полагалось находиться сердцу, образовалась дыра, стремительно расширяющаяся. Пустота пожирала живот и плечи, бока и локти, распространяясь во все стороны. Губы призрака шевельнулись, но он не сказал больше ни единого слова, только смотрел излишне памятным, и без того приходившим в бесчисленных беспокойных снах взглядом.

Клинок в руке Патрика пропал сам собой, когда призрак, не слишком удачно изображавший прежнего графа Телфрина, бесследно исчез. К несчастью, ради того, чтобы справиться с ним, пришлось полностью израсходовать силу, вложенную в энергетический меч. От оборотня осталась лишь шпага — странным образом сохранившая вещественность, она брякнулась о пол. Патрик наклонился и подобрал ее — по виду неплохое оружие, хорошей ковки сталь и в руке ходит отлично. Он не мог почувствовать никаких чар, наложенных на нее, хотя если эта изящная с виду шпага не сломалась при встрече с энергетическим клинком — следует думать, она весьма непроста. В любом случае, сейчас она как никогда кстати. Если не получается распутать эту дурацкую иллюзию при помощи более тонких заклятий, остается лишь ее разрубить.