– и маленький Людвиг, бегущий рядом, держит ее за руку и тоже кричит. «Белый лебедь» оказывается над нами – и тогда на его брюхе беззвучно распахиваются створки бомболюков, и птица показывает свои черные масляные недра – я вижу подвешенные крылатые ракеты с ядерными боеголовками, несколько бомб и одну – самую большую, от падения которой остается многокилометровая воронка и один город исчезает сразу, а несколько других – постепенно. Самолет летит так низко, что я успеваю увидеть гидравлику, открывающую створки, и несколько трубок, и пучки разноцветных проводов, а главное – подвесы, белые стальные руки, каждую секунду готовые разжаться. Мы задираем головы и поворачиваем их вслед огромной, бесконечно красивой и величественной машине, пролетающей над домом Лили, – потом створки захлопываются, пилот включает форсаж – «лебедь» взмывает в синее небо, и уже потом по ушам жахает тугой свист его двигателей. Мэй Линь и Людвиг останавливаются, все так же держась за руки, провожая глазами превращающийся в черный крестик бомбардировщик, в прорезанное белым инверсионным следом синее небо. А мы с Лилей медленно опускаем глаза – на Альпы, на бегущие вдаль зеленые луга, на озеро, на отряд наших солдат, марширующих, как заведенные механизмы, по нашей улице.
– Девятиэтажка, – произносит Лиля мечтательно.
– Что? – переспрашиваю я, но она меня как будто не слышит.
– Девятиэтажка, – говорит она Альпам. – Горисполком… Троллейбус…
И поворачиваясь друг к другу, мы успеваем заметить, что белый след постепенно сливается с небом, растворяясь в нем, как сливки в густом кофе.
Берлин – Москва – Минск – Касабланка – Ла Гомера – Лондон – Куала-Лумпур – Бангкок – Хой Ан
2009–2011
