Дорогая миссис Бёрд… - [73]

Ни Кэтлин, ни мистер Коллинз еще не успели переодеться. Размахивая новеньким сшивателем для пущего эффекта, я подбиралась к развязке.

– И он отвечает: «Я так не считаю, а ты, Морин?» – закончила я с блеском, и мои коллеги снова расхохотались.

Как раз когда вошла миссис Бёрд.

Едва увидев ее, я поняла – быть беде. Очень большой беде.

Она молча скользила по коридору, будто на колесиках, бесшумно, без привычного шелеста и шуршания, в гробовой тишине. Лицо ее было словно из камня, но не суровым, как обычно, а ядовито-зловещим. Я отвела взгляд, едва увидела ее глаза.

Кэт и мистер Коллинз стояли к ней спиной, но увидев, что я перестала улыбаться, обернулись, давая ей пройти. Она не обратила на них ни малейшего внимания – ее взгляд был прикован ко мне.

Мистер Коллинз прищурился и поочередно посмотрел сперва на меня, затем на нее.

– Доброе утро, миссис Бёрд, – вежливо поздоровался он.

Ответа не последовало.

– Доброе утро, миссис Бёрд, – эхом отозвались мы с Кэт.

Миссис Бёрд не сводила с меня глаз, полных холодной ярости. Мы не сдвинулись с места. Меня словно пригвоздили к полу, Кэт застыла от ужаса, а мистер Коллинз ждал, чем все закончится.

Миссис Бёрд, не опуская взгляда, извлекла из своей бездонной черной сумки лист бумаги.

– Перед вами письмо, – зловещим голосом процедила она.

В минуты гнева от ее воплей закладывало уши, но сейчас все было намного хуже. Обычно можно было переждать бурю, когда она была не в себе, и я всегда знала, что спустя какое-то время мы обязательно посмеемся над ней вместе с Кэтлин или Банти.

Но сегодня все было иначе. Случилось что-то ужасное. Лицо ее было белым, как мел, а сама она была словно снаряд с горящим запалом.

– Перед вами письмо, которое я получила, – стиснув зубы, продолжала она. – Ввиду того, что моей помощницы не было на месте, я была вынуждена вскрыть его сама. Мисс Лейк, не желаете ли вы узнать, о чем оно?

Кажется, я кивнула в ответ.

Сверкая глазами, она передала листок мистеру Коллинзу.

– Мистер Коллинз, будьте так любезны.

Тот молча принял письмо из ее рук. Я надеялась, что он скажет хоть что-нибудь, чтобы разрядить обстановку – ему всегда это удавалось, но сейчас он беспрекословно подчинился и принялся читать вслух.

– Дорогая миссис Бёрд, я – Эйлин Тредмур, мать супруги Мечислава Вардынского, состоявшей с вами в переписке.

Мистер Коллинз посмотрел на миссис Бёрд, перевел взгляд на меня. Я побледнела так сильно, что едва удержалась от того, чтобы не свалиться в обморок. Услышав знакомое имя, я поняла, что все кончено.

– Читайте дальше, мистер Коллинз, – с ужасающим спокойствием проговорила миссис Бёрд.

Мистер Коллинз, как следует откашлявшись, продолжал:

– Миссис Долли Вардынская – моя дочь. Ее настоящая фамилия – Тредмур, и ей всего семнадцать лет. Еще месяц назад она жила в родительском доме в Аксбридже.

Я попыталась сглотнуть, но у меня пересохло во рту. Семнадцать лет, даже в военное время – слишком нежный возраст для замужества. Я не думала, что Долли совсем еще девочка. Ей требовалось согласие родителей, чтобы выйти замуж.

Я очень боялась расстроить маму, но вы помогли мне решиться!

Я думала, что ей удалось уговорить родителей.

– Вам следует знать, – продолжал мистер Коллинз, – что месяц назад моя дочь сбежала в Шотландию с молодым человеком, которому двадцать один год. Она уверена, что любит его. Она покинула наш дом вопреки нашей воле, без нашего согласия и, как выяснилось, с вашего одобрения.

Остановившись, он пригладил волосы и посмотрел на миссис Бёрд.

– Прошу прощения, миссис Бёрд, но не совсем понимаю, в чем здесь дело.

Миссис Бёрд наконец отвела глаза и прошипела, улыбнувшись краешком рта:

– Сейчас поймете, мистер Коллинз. Наша мисс Лейк затеяла интересную игру.

Мое сердце давно ушло в пятки, но голова все еще работала. Как миссис Бёрд вообще догадалась, что это сделала я? Что мне сказать в свою защиту?

– Я…

– Подделала мою подпись черно-синими чернилами, – еле сдерживаясь, отчеканила миссис Бёрд. – Я НИКОГДА не пишу черно-синими чернилами. Кроме того, вы единственная, кто имеет доступ к моей корреспонденции.

Она угрожающе подалась вперед.

– В самом деле, мисс Лейк, не нужно быть Агатой Кристи, чтобы это понять. Или вы станете утверждать, что вы ни при чем?

Конечно, я не собиралась ничего отрицать. Я не собиралась врать – это было бы чистым безумием. Нужно было признать свою вину.

– Простите меня, – еле слышно выговорила я. – Это моя вина. Я думала, что смогу помочь.

Если я считала, что чистосердечное раскаяние облегчит мою вину, то глубоко заблуждалась.

Мистер Коллинз и Кэтлин таращились на меня, разинув рты. Кэтлин парализовал ужас, а на лице мистера Коллинза недоверие мешалось с отвращением.

– Пожалуйста, миссис Бёрд, простите меня. Я не хотела выдавать себя за вас.

Каждое слово давалось мне с трудом и звучало фальшиво. Как может кто-то написать письмо, подделав чужую подпись, отправить адресату и утверждать, что не хотел этого?

Я так привыкла к этому, что подписывалась «Генриетта Бёрд» без единой задней мысли. Да, я писала от ее имени, но чувства и мысли были моими, и для меня это было в порядке вещей. Миссис Бёрд даже не читала журнал, и я лишь делала то, что должна была делать она. Помогала читателям.