Дорогая миссис Бёрд… - [29]

– Мисс Лейк, – вздохнул мистер Коллинз. – Даже если вам нравится быть движущейся мишенью, мне будет спокойнее, если Чарльз будет рядом с вами. Я буду очень расстроен, если вы погибнете. Я здесь все улажу. Берегите себя. – Он по-европейски взмахнул рукой, прощаясь с нами, и мы расстались.

Все освещение выключили, и на улице стояла кромешная тьма, но у всех нас были фонари, а мы с Банти надели белые шарфы, чтобы нас не задавил автобус. Чарльз настоял на том, чтобы мы сошли с тротуара.

– Благородство – это, конечно, неплохо, – проворчала я в свой шарф, пробираясь по мостовой, – но если вас собьют, армия понесет большие потери.

– Не собьют, – мягко возразил Чарльз. – Ваша работа ничуть не хуже моей, и если собьют вас, будет еще печальнее.

– Я всего лишь машинистка, – откликнулась я, на что Чарльз возразил «Вовсе нет», а Банти сурово посмотрела на меня, напоминая, что не забыла наш с ней прошлый разговор.

Какое-то время мы шли в полной тишине, и я уже не в первый раз за этот день пожалела, что на мне не теплый аранский свитер – холод стоял невыносимый. Погода в последние пару недель была дрянная, но сегодня небо было ясное. Мистер Коллинз был прав: еще немного, и у фрицев работы будет невпроворот.

Старики и дети были дома еще до заката, и автобус был полон молодежи, весело болтавшей, предвкушающей приятный субботний вечер. Девушки, весь день простоявшие за прилавками, накрасили губы, надели туфли и теперь говорили о мальчиках и танцах, а мальчики в форме говорили о девчонках и войне. Автобус осторожно полз вокруг Гайд-Парка, Банти спрашивала Чарльза о том, как обстоят дела на фронте, а я смотрела в темноту за окном.

Когда мы прибыли в «Одеон» и разыскали свои места, Банти громко объявила, что удаляется в уборную, и пропала на целую вечность. Мы же с Чарльзом смотрели новости, звучавшие довольно живо. Показывали девушек-водителей из Женских вспомогательных войск, в фуражках и теплых шинелях, настоящих умниц. В первых рядах одобрительно загудели, и кто-то крикнул: «Тебя показывают, Мэвис», на что женский голос ответил: «Нет, Винсент, я не такая толстая», и по всему залу пронесся смех.

Я чувствовала себя неловко, особенно рядом с Чарльзом в форме. Девочки на экране откидывали капоты грузовиков, копались в моторах. Они несли свою тяжкую ношу. Я шепнула Чарльзу, что стану мотокурьером, если получится записаться на курсы вождения.

– Хорошо, если выйдет, это захватывающая работа, – шепнул он в ответ.

– Правда? Мне бы только научиться водить, а остальному я научусь. Но думаю, с этим придется подождать.

– Могу вас научить, если вы так хотите. Конечно, если вы не против старых мотоциклов, как мой.

– Не против, спасибо! – взволнованно поблагодарила его я.

В этот момент вернулась Банти.

– Все в порядке? – тихо спросила я ее.

– Конечно, – ответила Банти, как будто совершенно нормальным было проторчать в туалете целых двадцать минут.

– Чарльз научит меня водить мотоцикл.

– Ага, – Банти пришла в такой восторг, словно он собирался улететь со мной на Луну.

Я посмотрела на нее. Банти уставилась на экран, где Макс Миллер развлекал монахинь в столовой. Он был на пике своей формы, потому что улыбка едва помещалась на ее лице.

– Правда, кто бы мог подумать? – пробормотала она себе под нос.

На середине сеанса объявили воздушную тревогу. Мы с Банти были рады остаться, так как это случилось во время захватывающей сцены. Когда фильм кончился, сигнала отбоя еще не прозвучало.

Банти вновь направилась в уборную.

– До свидания, Чарльз, – они обменялись рукопожатиями, – надеюсь, мы увидимся снова. Эмми, попрощайся с Чарльзом и дождись меня, – приказала она и скрылась за толстухой в шубе.

Хотя фильмы всегда крутили на громкости выше обычной, даже Знаку Зорро не под силу было заглушить разрывы бомб. Покинув зрительный зал, мы с Чарльзом были вынуждены кричать, чтобы услышать друг друга.

– Вы же не собираетесь дожидаться автобуса? – прокричал Чарльз.

– Мы всегда так делаем, не беспокойтесь, – крикнула я в ответ, как вдруг что-то пронзительно засвистело. Все в фойе замерли, а затем здание содрогнулось от ужасного взрыва. – Вот так долбануло, – зачем-то добавила я.

– Значит, так, – снова крикнул Чарльз, – не хочу показаться занудой, но даже если вы привыкли вытаскивать на улицу кресла, чтобы взглянуть на город под вражеским огнем, сейчас я поймаю такси.

Он все так же улыбался и был безупречно вежлив, и я, вместо того, чтобы спорить с ним, сочла за благо прикусить язык. Даже не будь он голубоглазым, тихим очаровашкой, Чарльз все равно оставался бы мужчиной, который не растеряется.

Свист послышался снова, более низкий – снаряд падал дальше, попав в здание неподалеку. Все стекла на фасаде были закрыты щитами, и нам ничего не угрожало, но Чарльз встал между мной и вероятным направлением взрывной волны.

– Кроме того, – продолжал он, невзирая на шум, – мне нужно вернуться на Шарлотт-Стрит, и в такую темень я ни за что не найду дороги, если перед тем не побуду еще немного в вашей компании. Не стоит ли нам проведать Банти?

Она опять пропала.

– Хорошая идея, – и я взяла его под руку, лавируя между людьми, толпившимися у касс. – Она ни за что на свете не даст фрицам подорвать себя в туалете.