Дорогами надежды - [20]

— Да, — вставила Милада, покосившись на мирно пристроившегося на краю расстеленного покрывала Самойлова, — из Владимира же и слова не вытащишь. Нам без тебя будет очень скучно.

Атан, пылая праведным гневом, окинул девушек презрительным взглядом и, развернувшись, чеканным шагом пересек поляну и затерялся среди деревьев.

— Это он куда? — подал голос Владимир.

— Пар спускать, — ответила Милада, кусая мягкий белый хлеб. — Ты ешь-ешь, — обратилась она к Владимиру, — а то я голодная и тебе не достанется. Как говорится, в большой семье… не щелкают.

Атан вернулся к концу трапезы, как ни в чем не бывало. Он сел, спокойно взял оставленную снедь и с наслаждением стал жевать. Милада ждала чего угодно, после подобной их с Лесей совместной выходки, но только не этого. Травница внимательно следила за ним все время, что он ел, но ничего подозрительного в его нахальной физиономии не усмотрела.

Ребята отдохнули немного и стали собираться в путь. Сегодня еще нужно было доехать до деревеньки, и напроситься переночевать. Ребята встали размять ноги, после продолжительного сидения, а девушки стали собирать вещи.

— Девушки, вам помочь, — раздался за их спинами голос Атана.

Милада посмотрела на него через плечо, но ничего подозрительного не увидела.

— Ну, помоги, — сказала она.

Атан широко улыбнулся и захлопал в ладоши:

— Давай! Давай! Давай! — скандировал он.

* * *

Костер весело потрескивал. Языки пламени вздымались высоко вверх. От разливающегося тепла грелось не только тело, но и душа. Тепло костра проникало в самые потаенные уголки Лесиного сердца, унося страх, неприязнь, скуку и одиночество. Милада весело хохотала над слабыми попытками Атана приготовить ужин на всех четверых. Атан хмурил брови, кривил губы, морщил нос, но, в конце концов, сдался и рассмеялся вместе с девушкой. Все это было так правильно, так хорошо, что Леся неожиданно для себя поняла, что это все о чем она мечтала. Быть частью такого веселья, легкости и беззаботности. Даже хмурый Владимир, который за всю дорогу не сказал и слова, уютно устроился у костра рядом с Лесей и теперь его губы не произвольно растягивались в улыбке, в глазах играли отсветы костра, а из груди то и дело вырывался искренний смех.

Леся задумалась, глядя на него. Сильный, красивый, уверенный. За ним, как за каменной стеной. Такие мысли вызывал этот мужчина. Леся не отдавала себе отчета в том, что она пристально разглядывает его, и Владимир давно уже это заметил. Он с едва уловимой усмешкой смотрел на эту девочку-девушку. Мысли вихрем летали в его голове. Быстро приходили и ускользали. Приходили и ускользали, не позволяя зацепиться разумом хотя бы за одну из них. Они смотрели друг на друга, и каждый из них нуждался друг в друге, как жаждущий в глотке воды. Это взаимное притяжение, которое Владимир ощутил, как только ее увидел, заставляло его терять над собой контроль и с наслаждением, неподвластным его уму и сердцу, смотреть в эти черные, странные озера глаз. Печальные и безумно красивые.

— Вот так и бросаются в омут с головой, — пронеслось в голове Владимира, — а потом находят опухшие тела утопленников.

Он резко отвернулся, прервав момент очарования. Леся покраснела с головы до пят, во всяком случае, все тело ее горело огнем, а щеки пылали от стыда.

— Что он теперь обо мне подумает? — подумала девушка и подтянула колени к подбородку, положив на них согнутые в локтях руки.

Владимир чувствовал себя так, словно отобрал у малого дитя петушок на палочке. Ему необходимо было что-то сказать, но его помутневший разум не мог найти мало-мальски подходящей фразы. Он сидел, словно истукан и только и думал, что о черных омутах прекрасных глаз, о фарфоровой бледной коже и мягких розовых губах. И злился. На самого себя. Он не хотел боли. Он боялся ее. И этот страх почувствовать себя отверженным, ненужным пересиливал влечение к девушке. Но страх отступал, стоило ему на нее посмотреть…

Леся решила встать и помочь Атану с Миладой. Такими темпами, они не дождутся не то что ужина, эти двое даже к завтраку не успеют. Шаги легким шорохом звучали по зеленой траве, и Владимир невольно повернулся на звук ласкающий слух. Обычное платье. В хуторе все так одевались, за исключением, конечно Милады, ту в юбке или платье увидеть — событие для всего хутора из ряда вон. Было в Лесиных движениях что-то завораживающее, притягивающее взгляд. Не худая и не полная. Четкие линии безупречных изгибов складывались в соблазнительную фигуру. Даже Милада в черных походных портках, и куртке — красивая самоуверенная Милада — смотрелась рядом с Лесей простушкой. В Миладе не было того очарования, того достоинства. Таких женщин называют богинями.

Владимир тряхнул головой, прогоняя наваждение. Надо что-то с этим делать. Так нельзя. Нельзя позволить женщине завладеть его разумом.

Послышался шорох и кряхтение. Рядом с Владимиром, там, где пару минут назад сидела Леся, приземлился Атан.

— А ты не желаешь присоединиться к девушкам и помочь им в приготовлении ужина? — весело проговорил он.

— Помниться мне, что это ты разглагольствовал, что вполне можешь о себе позаботиться, а не я. Меня устраивает подобное положение дел.