Дорогами чужих Жизней - [2]

Ведьмовская атрибутика была найдена мной гораздо позже. Когда я с трудом отворила кем-то заколоченную наспех дверь, ведущую, как оказалось, в маленькую пристроенную комнатку, на меня со скрипом повалился скелет. Благо, не человеческий. Скорее - какой-то крупной собаки, но и этого мне хватило. Я захлопнула дверь и, прислонившись к ней спиной, попыталась восстановить дыхание. Следующий поход в ведьмино логово состоялся лишь спустя неделю. Поборов страх и волнение, я пнула скелет, напугавший меня до икоты и, освещая комнатушку пламенем свечи, прошла вглубь. Первое, что я заметила, была дверь. Видимо, черный выход. Слева у стены стоял небольшой сундук и пара столов с различными склянками и тряпками на них. Предвкушая преждевременную седину и заикание, я откинула крышку сундука. На дне лежала черная ткань, которую я поворошила рукой. В следующую секунду, вопя от ужаса, носилась по комнате, врезаясь в стены и круша столы. На моем лице сидело что-то махристое и многоногое. Тоже самое расположилось на груди и левом плече. Я пыталась отцепить эту мерзость, но они ловко перебрались на голову, намертво увязнув в волнистой шевелюре. Не придумав ничего лучше, я практически в слепую выбежала на улицу, бросившись к первому встречному мужику. Он долго не мог понять, что от него хочет обезумевшая девка, прыгающая вокруг и тычущая в свою голову пальцами. А я боялась, что он треснет меня по голове топором, который уверенно сжимал в руках, вникая в бессвязную мольбу. Когда я, наконец-то, смогла по-человечески попросить мужика достать "мерзопакостных тварей" из моих волос, он положил топор на землю и вскоре прилег рядом с ним в глубоком обмороке. Я залилась слезами, не зная, куда бежать за помощью. На мою радость, мимо проходила пожилая женщина, жившая по соседству. Она с легкостью извлекла четырех оголодавших пауков и умиленно следила, как они ловко спрыгивают на землю. Я же сравнявшись по цвету с травой, поблагодарила спасительницу и, переступив через валяющегося мужика, вернулась в дом. Больше я ту дверь не открывала, на всякий случай, подперев ее сундуком.

После нашего знакомства со старостой и его сынком, второй не раз пытался напроситься ко мне в гости. Может он и был идеалом для всех здешних молодушек, томно вздыхающих около окон, но точно не для меня. Рослый, грубоватый с вечно засаленными волосами и смешно вздернутым носом. В голубых глазах отражалась вселенская глупость вперемешку с заносчивостью. Рядом со мной он важно раздувался и каждый раз пытался приобнять или того хуже, ущипнуть за аппетитно выступающие округлости. На его же счастье - ни разу не получилось. Сначала я молча сторонилась, потом громко выказывала недовольство. Когда терпение лопнуло, я звучно влепила ему пощечину на виду у деревенских воздыхательниц. Да такую, что он еще пол дня ходил с отпечатком моей ладони. Скандал закатили страшный. Староста ворвался в мой дом, топал грязными сапогами по чистому полу, брызгал слюной, побил пару кружек и грозился выгнать меня на все четыре стороны. Но дальше слов ничего не пошло. Спустя неделю он успокоился, через месяц перестал каждый раз злобно коситься в мою сторону, а потом и вовсе забыл о случившемся. Воряха после того случая больше не лез. Он вообще старался обходить меня стороной, распуская всевозможные сплетни в кругу местных друзей. Я гордо игнорировала любые шуточки, решив, что обижаться на тех, кого обидели самим фактом их рождением - как минимум стыдно. В отличие от многих здешних жителей я была более-менее обучена грамоте и вечерами, когда все дела были сделаны, забиралась на печь и при тусклом свете пламени читала всевозможные книги, купленные мной в городе или подаренные в благодарность за помощь.

В третьем летнем месяце мне исполнялся двадцать один год. За прошедшие четыре года я уверила жителей, что никакой наследницей ведьмовской силы не являюсь, и ко мне можно обращаться за всевозможными советами и отварами. И хотя заходили они нечасто, мой авторитет возрос. Меня не перестали бояться, но начали уважать и даже пускать в свои дома. Я таким раскладом вещей осталась довольна.

Пару раз ко мне сватались Воряхины друзья. Все как на подбор высоченные, мускулистые, но с неизменно тупыми лицами. Сначала такое внимание даже льстило, но выпроваживать их становилось все труднее, и вскоре я узнала причину. Тому, кто сумеет меня захомутать, сын старосты пообещал десять золотых. Не знаю, зачем ему это понадобилось, но не на ту нарвались. Сей полезной информацией поделился со мной единственный парень, с которым я хорошо общалась с самого приезда. Звали его Свейн. Хромой с детства и вечно сутулившийся при ходьбе, он был местным изгоем. Из-за постоянных насмешек со стороны ребят, он замкнулся в себе и общался только со своей бабушкой.

Наша дружба завязалась в момент, когда я возвращалась домой из города. Свейн неспешно шел по дороге, неся в руках большую корзину с яблоками. Я их безумно любила, поэтому поравнявшись с парнем звонко спросила:

- Не угостишь девушку яблочком?

Эффект получился неожиданный. Парень вздрогнул и выронил корзину. Яблоки, как живые, норовили укатиться подальше. Я смутилась и, кинув тяжелую сумку в сторону начала помогать с беглецами. Когда корзина наполнилась, парень наконец-то поднял на меня глаза.