Дорога воспоминаний - [27]

Когда вечером из-за тяжёлых вершин Бен-Аттоу выскользнула луна, в её неярком свете, упавшем на вересковые пустоши, сверкнула полусфера из светлого металла, легко и быстро находившая себе дорогу между скал и небольших озёрец. Следом за ней, стараясь не отставать и тяжело дыша, бежал вприпрыжку немного грузный человек, явно чем-то взволнованный…

«Муравей» был запущен. На полусфере, в восьми футах над землёй, вращались антенны локаторов и мигающий зелёный индикатор. Малькольм поздравил себя с тем, какие у его машины ловкие, удивительно точные движения. Ничто не может остановить её: ни темнота, ни туман, ни холод, ни неровности рельефа. Ничего более совершенного кибернетика не создавала ещё никогда.

Однако реле, управляющие теплоуловителями, он предусмотрительно заблокировал. Ему не нужно, чтобы этот робот воевал, — его «Муравей» должен стать родоначальником миллиардов себе подобных, которые рассеются по земле, чтобы служить человечеству. Сердце профессора переполняла радость.

Между тем полусфера, словно живая, ползла вперёд. Её чёрная тень плясала на поросших вереском пригорках и на гранитных валунах. Её органы чувств нюхали, слушали и смотрели… Она тихо гудела и мигала зелёным глазом. Вдалеке, где-то под серебристо-серым силуэтом Бен-Аттоу, безнадёжно и насмешливо залаяла лиса, и эхо её голоса долго умирало в ущельях. Шотландское плоскогорье тянулось вдаль и исчезало, бесконечное и тёмное, в прохладной ночи. Но Малькольм не слышал охотничьего клича лисы, не видел пустынного плато. Он смотрел только на своё создание, смотрел, будто на собственное дитя.

Наконец, пробродив с добрую милю, полусфера остановилась у осыпи гравия, протянувшейся между топями от ближайшего горного отрога. Гравий лежал здесь со времён последнего оледенения, когда могучие естественные силы дробили острые вершины гор и сбрасывали обломки вниз.

Довольный, он улыбался в темноте. Да, эта штуковина знает, что ей нужно, и без колебаний и сомнений идёт к цели.

Тихое гудение «Муравья» превратилось в многоголосый вой. Вращающиеся с немыслимой скоростью лопасти вошли в грунт и выбрасывали в воздух измельчённую породу. За несколько минут «Муравей» выкопал яму в половину своей высоты, опустился туда и начал заглатывать гравий. Над полусферой поднялись маленькие облачка пара. Потом клешни на концах многосуставчатых металлических конечностей стали складывать штабелями серебристо-серые болванки алюминия.

По существу, «Муравей» выполнял работу большого завода-автомата, только намного быстрей. Один производственный процесс сменял другой. Вот уже готов полусферический верхний щит. В фотоэлементах, служивших «Муравью» глазами, мерцал бледный свет. Чувствительные антенны дрожали и вытягивались, как хоботки мух.

Профессор сидел на камне. Ему было холодно, к тому же в погоне за «Муравьём» он натёр правую ногу. Но что значат эти мелкие неприятности, когда он видит перед собой свою претворённую в жизнь мечту?

— Так, так, превосходно! — восклицал он, не отрывая взгляда от «Муравья». — Ещё, дружище, ещё!

Робот не отвечал. Он действовал с фанатичной сосредоточенностью, все его движения были невероятно быстрыми и точными. Вот он уже монтирует в своём будущем отпрыске основную электронную систему. А вот уже чуть заметными, до смешного осторожными движениями впаивает ячейки памяти, которые все вместе станут электронным мозгом «новорождённого». Робот помнил все операции, он даже обладал способностью совершенствовать заданную программу. Ещё час с небольшим — и два совершенно одинаковых «Муравья» начнут изготовлять ещё двух точно таких же. И к утру в горе будет уже огромная пещера, а в ней — больше сотни «Муравьёв». Вскоре их станет двести, потом четыреста…

«А что если завтра сюда забредёт какой-нибудь пастух? — подумал профессор и улыбнулся. — Глазам своим не поверит! Но, вероятнее всего, здесь никто не появится. В этом главное преимущество здешних мест.

Через несколько дней он вылетит в Лондон и пригласит сюда правительственных экспертов. И конечно, лучше всего ошарашить их, показав им целый муравейник этих трудолюбивых созданий, которые удваивают своё число без малейших денежных затрат с вашей стороны. Все промышленные проблемы решаются раз и навсегда: создай прототип машины, и больше тебе не нужно думать ни о чём. Уже к завтрашнему вечеру по общей производительности «Муравьи» превзойдут промышленный центр средней величины…

Никогда ещё не испытывал он такого удовлетворения — даже когда изобрёл автомобиль без двигателя или когда создал электронные глаза для слепых.

Но в какое-то мгновение — он не мог бы точно сказать, когда именно, — что-то нарушило спокойное течение его мыслей, Какое-от смутное беспокойство… а-а, вот оно что! Занятый работой, «Муравей» вдруг повернул к нему бледные диски своих глаз. Многосуставчатое щупальце, монтировавшее гусеницы нового «Муравья», замерло в воздухе. Это длилось всего несколько секунд. Потом действующая программа вернула поведение робота в нужную колею.

Профессор поплотнее запахнул пальто. Ага, вот в чём дело: очевидно, слаба электронная блокировка между рабочей и боевой программами. Обнаружилось это только теперь, когда электронные схемы перегрелись. Но это только предположение. Уж он-то знает, как чувствителен сложный электронный мозг. Почти как нервная система человека… Этот мозг долго «просыпается», и у него могут быть «нервные срывы». К тому же «Муравей» — первый экспериментальный образец. Он бы много дал за то, чтобы точно знать, что происходит сейчас под этой сверкающей скорлупой…