Дорога в Толмин - [5]

— Откуда же она такая взялась? — спросил мальчик. — Ведь Краличковы некрасивые. И не умные вовсе. Кривоногие, мосластые! Веснушчатые и придурковатые.

— Так ведь то были не те Краличковы, которые сейчас живут в домишке. Тех не осталось. Только мать Отти живет в Опенаке. Ей уже под восемьдесят, а до сих пор видно, какая была красавица. Отти была на нее похожа. Только еще красивее. В самом деле, удивительное создание. Только один недостаток у нее и был: она была Кралинкова. Ты знаешь, какая у Краличковых халупа. И земли ровно столько, чтобы завернуть в нее лачугу, взять все под мышку да унести куда хочешь. А Равница — хозяйство завидное, оно и понятно, что там и слышать не хотели о такой невесте. Ну, если бы старый Равничар был жив, все было бы иначе. Но тогда, надо тебе сказать, Равницей уже командовала Равничарица. После смерти мужа она стала упрямой да косной, другой такой во всей долине не было. Сразу же как умер Равничар, она заколотила мастерскую, сожгла в печи его книги, а потом киркой да топором разнесла в куски все приспособления и механизмы, которые нашлись в доме. Закрыла трактир и начала хозяйствовать по-старому, даже семян не покупала. «На Равнице есть все, что надо», — говорила она. Детей держала в узде. Даже когда повырастали. И взрослые должны были ее слушаться. Поженила их по своей воле… Можешь себе представить, что было, когда Тоне сказал, мол, хочет жениться на Отти. Мать только сказала: «Нет!» — и для нее дело было кончено. Но не для Тоне. Для него все только началось. Для начала он заболел. Ни за какое дело не брался. Целыми ночами читал, а днем простаивал на мосту и глядел в туман над плотиной, а то лежал под лиственницами и не отрываясь смотрел сквозь редкие ветви в небо. Равничарица подбирала ему невесту за невестой — за него каждая бы пошла, парень красивый да статный, — однако Тоне стоял на своем — нет. Равничарица угрожала, что перепишет завещание на Янеза, на младшего, того самого, который сейчас в сумасшедшем доме. Тоне только пожал плечами, дескать, ему все равно. Завещание старуха, конечно, не изменила, Янеза она не любила, тот был нудный, мерзкий и подлый малый, Тоне же, несмотря ни на что, был ей по сердцу… Так продолжалось несколько лет. О, Равничары были страшно упрямые! Напоследок у матери, которая была одной ногой уже в могиле, вскипела кровь. «Я тебе выбью ее из головы!» — крикнула она и схватилась за палку. И что в ответ? Сын сам упал перед ней на колени и умолял, чтобы она его избила, может, ему станет легче. Мать отшатнулась и побледнела как мел: «Несчастный!» Потом перекрестилась и принялась его бить… Она его и после била не раз, только ему не полегчало. Как одержимый оставался…

— Почему же они не поженились и не уехали куда-нибудь? — спросил мальчик. — Как-нибудь прожили бы.

— Почему? — удивился отец. — Видишь ли, этот вопрос не приходил мне в голову… А ведь и правда, почему они не поженились и не уехали? Знаешь, почему? — Он прикрыл нос ладонью и задумался. — А почему бы и нет? — сказал он, подумав. — Потому, что у них ум ослеп, и они не видели самого простого выхода. Хуже того! Даже и не искали. Только мучались и ждали, что из этого выйдет.

— И что вышло? — спросил мальчик.

— Надо тебе сказать, Отти тоже была одержимая. Правда, не так сильно или как-то иначе, чем Тоне. Она не сломилась. Видишь ли, мне кажется, женщины вообще покрепче, сила у них врожденная, они не всегда опускаются. Что-то их держит на ногах. Мужчина быстрее поддается отчаянию. Хотя женщины и не такие храбрые, как об этом говорят. По-настоящему храбрых очень мало, чертовски быстро начинают они дрожать да пугаться, а вот отчаиваться не спешат. Да, так на чем я остановился? — спросил он, снова ухватившись за нос.

— Ты говорил, что Отти не сломилась, — сказал мальчик.

— Это правда, не сломилась. Выучилась на швею, работала. Усердная такая, спокойная, хотя и видно было, что червь гложет ей сердце. Только она этого не показывала; с поднятой головой ходила по деревне и в хоре пела, как раньше. Парни на нее заглядывались, да лишь один Загричарев Станко набрался храбрости и признался ей, а после него — никто, Отти так на него посмотрела, что он как побитый ушел… Но в конце концов и она сломилась… А было это так: Равничарица через Путкову Марьянцу, ту самую, которая заплатила за мессу «с благими намерениями», когда Равничар на своей дьявольской штуковине приехал в деревню, передала Отти, чтобы та оставила в покое ее сына, никогда не бывать ей хозяйкой в Равнице, даже после смерти Равничарицы не бывать, потому что она прокляла Отти, прокляла сейчас и навеки. В ту же ночь Отти исчезла. Было это в половодье, поэтому Тоне думал, что она бросилась в реку. Он поднял на ноги всех парней и женатых мужчин, и мы с длинными жердями прошли по обе стороны Идрийцы до Сочи, а потом от Сочи до Подсели, где кончается толминский край. Но ее не нашли… Думали, Тоне в самом деле сойдет с ума. Перестал есть и спать. Равничарица не спускала с него глаз, боялась, что он наложит на себя руки. Даже запирала его в доме по ночам. Но не смягчилась. Нет, не смягчилась! Думаю, это ей даже в голову не приходило… О, упрямая и твердая была женщина, хотя… надо признать, по-своему она была удивительной женщиной, каких чертовски мало. Вот такие дела! Каждого человека нужно оценивать по справедливости, даже если он нам не нравится?.. Понимаешь?