Дорога в Тару - [33]

Однако для членов яхт-клуба не было секретом, что Ред участвует в доставке контрабандного спиртного через горы, поскольку именно в клубе и оседала львиная доля этой контрабанды.

Юджин Митчелл не одобрял ни Апшоу, ни кого-либо другого из яхт-клуба, и атмосфера в доме на Персиковой улице становилась все более прохладной. Но это, казалось, совершенно не пугало Пегги; она по-прежнему приглашала друзей в дом и устраивала частые вечеринки.

Как-то раз Апшоу появился в доме Митчеллов вместе с другим молодым человеком, лет на пять постарше его, с которым он вместе снимал квартиру в Атланте. И Стефенс, и Юджин Митчеллы утверждали, что Джон Марш понравился им с первой встречи, даже несмотря на то, что был другом Апшоу и жил с ним в одной квартире. Пегги он тоже, казалось, понравился, но, конечно же, не так, как нравился ей Ред. Тем не менее она пустила в ход все свое очарование, с тем чтобы собрать вокруг себя нескольких влюбленных в нее мужчин, которых она ухитрялась держать на коротком поводке.

Весной 1922 года Джон писал своей младшей сестре Фрэнсис:

«Моя новая любовь виновата в том, что я так давно не писал тебе, ибо я провожу с ней так много времени, как это только дозволено законом. Я бы хотел, чтобы ты познакомилась с ней и оценила ее, поскольку высоко ценю твое мнение. Однако я не предполагаю жениться так скоро, как мне бы того хотелось, поскольку мы с ней дали торжественное обещание не влюбляться друг в друга. Пегги пользуется большим успехом в такого рода отношениях и имеет самую большую коллекцию друзей-мужчин, настоящих друзей, какую я когда-либо видел у двадцатилетней девушки. Я полагаю, что в конце концов, как и все остальные, тайно влюблюсь в нее и буду скрывать свою безнадежную страсть. А, да ладно. Дружба такой девушки, как Пег, дорогого стоит, и я ценю ее. Она пылкая маленькая мятежница, обладающая в то же время и незаурядным здравым смыслом. Я уверен, ты полюбишь ее. А если нет, я обещаю, что тут же задушу тебя собственными руками».

Через несколько недель Пегги достаточно близко подружилась с Маршем, чтобы пригласить Фрэнсис, учившуюся на последнем курсе университета Кентукки в Лексингтоне, на пасхальные каникулы.

Несмотря на холодный прием, оказанный ей мистером Митчеллом, Фрэнсис Марш хорошо провела время в «большом холодном доме» на Персиковой улице. Она быстро привязалась к Пегги и была поражена тем, как ловко Пегги управлялась с обширным домашним хозяйством.

За то время, пока Фрэнсис гостила у Митчеллов, их дом стал местом проведения нескольких вечеринок. И на одной из них Апшоу отвел ее в угол и доверительно сообщил: «Джон думает, что получит Пегги, но у меня ружье больше», — вспоминает Фрэнсис. «Я полагаю, он имел в виду свою сексуальную привлекательность — а этого, надо признать, у него было в избытке».

Пегги испытывала приятное возбуждение, вызванное соперничеством за ее любовь, и это побудило Джона заметить, что она, похоже, изображала из себя современную молодую женщину, которая сдерживает свои жгучие страсти лишь с помощью железной воли и самообладания.

Пегги и сама признавалась Фрэнсис, что ее кокетство зачастую действует так, что все мысли о том, как бы соблазнить ее, откладываются в долгий ящик, и «насилие становится вполне уместным».

После этого визита между женщинами началась переписка. И несколько лет спустя Пегги писала Фрэнсис:

«Джон никогда не пытался применить ко мне насилие. Он был единственным среди всех моих знакомых джентльменов, кто не имел бесчестных намерений в отношении меня. Он относился ко мне с каким-то благоговением, и я пролила немало слез, думая, что утратила свою сексуальную привлекательность».

Сам Джон позднее признавался, что вел себя не так, как другие, чтобы ярче выделиться на их фоне.

Всегда кокетливая и любящая подразнить, Пегги, казалось, находила удовольствие в том, чтобы доводить своих поклонников до такого состояния, когда они начинали терять контроль над собой, — и в этот-то критический момент она неожиданно переходила к изображению праведного негодования. Была своего рода опасность в таких ситуациях, но это лишь приятно волновало Пегги и казалось вполне достаточным для удовлетворения ее сексуальных потребностей.

Но в такие игры можно было играть с мужчинами типа Джона Марша, твердыми в своих моральных устоях, но не с Редом Апшоу, не только не приученным к такого рода общению с женщинами, но и не готовым принимать подобное обращение благодушно. И его нажим на Пегги усилился.

Марш же по-прежнему был верен, но не настойчив, и Пегги успешно сталкивала лбами обоих мужчин в течение нескольких недель. Трудно было найти двух более несхожих людей, чем Ред Апшоу и Джон Марш. Можно было только удивляться, как они уживаются вместе в одной квартире. Апшоу всегда искал ощущений новых и острых — он водил машину слишком быстро, пил слишком много, деньги тратил не задумываясь, а тех, кто пробовал критиковать его поведение, либо вызывал на драку, либо заставлял извиниться и, казалось, ничего не боялся. Если у него и были какие-то планы на будущее, то это была единственная вещь, которую он держал при себе. Бросив учебу, он редко брал в руки книгу, хотя и был раньше блестящим студентом.