Дорога в Тару - [29]

Он смеялся над тем, что называл ее «претензиями», и никогда не отвечал на ее самоуверенные выпады. На самом же деле больше всего она ему нравилась, когда вела себя явно «не как леди», к тому же он разделял ее любовь к рискованным, двусмысленным историям и никогда не критиковал за курение или выпивку.

Поскольку отношения Пегги с бабушкой Стефенс были прохладными, а с церковью не было никаких, то за ответами на встававшие перед ней вопросы ей оставалось обращаться лишь к отцу и брату. Те же, в свою очередь, опасаясь пагубного влияния Реда на Пегги, всячески настаивали на продолжении ее посещений Клуба дебютанток. Сама Пегги более чем когда-либо противилась этому и вполне вероятно, что смогла бы в конце концов сделать по-своему, если бы не узнала вдруг, что Апшоу бросил колледж, где прекрасно учился, и занялся контрабандой спиртного. Это дало трещину в их отношениях, но не потому, что Пегги осуждала его тайный промысел, а просто она считала, что, уйдя из колледжа, Ред отказался от блестящего будущего, которое он, с его выдающимися способностями, вполне мог бы иметь.

Если раньше Пегги вела бескомпромиссную борьбу против любых излишеств в своем гардеробе, то теперь вдруг резко изменила позицию и, по мере приближения открытия осеннего сезона, часами ходила по магазинам самой модной одежды, таких, как «Вог», и внимательно прочитывала колонки светской хроники в «Джорнэл», чтобы иметь представление о том, кто, что и где носит. «Когда девушка делает карьеру в свете, — говорила она Стефенсу, — одежда для нее — то же, что и форма для солдата». И она приступила к подготовке с рвением опытного офицера.

Сезон начался в октябре. И с его началом появились и новые знакомства с молодыми женщинами из лучших семей Атланты. Это было хорошее начало. Подругами Пегги стали две сестры, Эми и Ли Турман, и еще несколько таких же дебютанток, как и она сама. Все эти девушки считали Пегги «ужасно забавной и очень веселой» и особенно восхищались ее физической выносливостью.

Пегги становилась все более и более скрытной во всем, что касалось ее личной жизни, и никто, кроме членов семьи, не знал, насколько серьезно была у нее травмирована нога — тем более что, несмотря на предписания врачей, она так и не носила ортопедических туфель на низком каблуке, столь ею нелюбимых. Дебютантки из ее круга считали ее форменным сорванцом, а из-за Реда Апшоу были невысокого мнения о ее способности разбираться в мужчинах. Но Пегги никогда не делала попыток флиртовать с кавалерами этих девиц — а это ценилось девушками очень высоко. Словом, хотя члены Клуба дебютанток и не обладали живостью и энтузиазмом Джинни Моррис, они вполне удовлетворяли потребность Пегги в женской дружбе. «Женщина, не любящая женского общества, не может быть достаточно очаровательной», — заявляла она, но, по мере продолжения сезона, Пегги стала терять расположение одной девушки за другой — и все из-за своих критических высказываний по любому поводу, которые очень задевали дам-патронесс клуба.

Дамы эти, сами когда-то бывшие дебютантки, теперь заправляли всеми делами клуба и строго охраняли его престиж.

Сезон состоял из множества веселых вечеринок, устраиваемых родителями дебютанток или членами их семей и проводившихся или в их домах, или в различных загородных клубах. Юджин Митчелл всегда играл роль хозяина, когда эти мероприятия проводились у него в доме, но организатором их всегда была Пегги, державшая в руках бюджет семьи. Отец не скрывал, что его юридическая практика серьезно уменьшилась, и Пегги всячески старалась свести расходы семьи к минимуму, чтобы пережить эти финансовые затруднения. Но давалось ей это нелегко, и она становилась все более раздражительной. А выход своему раздражению она частенько давала, увы, в обществе важных светских дам.

В течение сезона проводилось очень много благотворительных мероприятий, устраиваемых различными городскими клубами, и дебютантки старались появляться почти на каждом из них.

Поскольку девушки, как правило, на время сезона становились известны в городе, своего рода местными звездами, их фотографии появлялись в каждом воскресном номере «Джорнэл». Портреты большинства девушек были выполнены в обычной классической манере, но только не фото Пегги, всегда старавшейся устроить какой-нибудь трюк. Она фотографировалась то в форме трамвайного вагоновожатого, то в форме полицейского. Она курила открыто и не скрывала, что время от времени не прочь выпить. Подобное поведение не могло не вызвать осуждения дам из «старой гвардии», но до поры они относились к ее выходкам довольно снисходительно. До того момента, пока не подошло время подготовки и проведения бала Micareme — самой грандиозной благотворительной акции сезона.

Пегги считала, что поскольку дебютантки являются главными действующими лицами этого мероприятия, то именно они и должны определять, какое из благотворительных обществ получит всю сумму пожертвований. И она не только сама заявляла об этом во всеуслышание, но и убедила других дебютанток поддержать ее. Но вызов, брошенный «старой гвардии», был ею проигран.