Дорога в Рим - [89]
— Минутой позже или раньше — разница невелика. Фелицитас! — крикнул он, поворачивая лошадь к вражеским рядам и ударяя пятками ей в бока.
Атилий и прочие центурионы разом обернулись к своим солдатам.
— Слышали? — рявкнули они. — Чего ждете?
Ромул, Сабин и остальные легионеры нестройно взревели в тысячу глоток, крик подхватила вся армия — и когорты понеслись на помпейское войско. По-прежнему недвижное, оно ощутимо дрогнуло перед таким бурным натиском, отчего решимость римлян лишь усилилась, и они яростной волной ударили во вражьи ряды, словно молот самого Вулкана обрушился на наковальню. Первыми во врага полетели дротики Девятого и Десятого легионов. Мощный залп взбудоражил боевых слонов, которые в панике повернули назад и понеслись прочь, топча свое же войско. Ветераны, не отступая ни на шаг, тут же налетели на растерзанные ряды помпеянцев, раскидывая врагов, как хворост.
Противник не знал, чем отвечать. Бешеный натиск шел по всему фронту. Подстегнутые успехом Девятого и Десятого легионов, солдаты Цезаря бросались на врага как одержимые — и враг, не ожидавший такой яростной атаки, дрогнул и обратился в бегство, на ходу бросая оружие. Узкая отмель, совсем недавно казавшаяся армии Помпея такой удобной для нападения, теперь стала идеальным местом для ее же разгрома: врассыпную не кинешься, а спастись бегом от разъяренных легионеров не хватало сил. Пощады ждать тоже не приходилось. Тысячи врагов, вымаливающих жизнь, были убиты на месте.
Легионеры сражались так, словно каждый решил покончить с гражданской войной лично: любого врага уничтожали независимо от того, дрался ли он, пытался сбежать или мечтал сдаться в плен. Ранен ли, невредим ли, безоружен — тоже не имело значения. Кое-кого из своих же командиров, пытавшихся прекратить бойню, под горячую руку прирезали, и Атилий благоразумно предпочитал не вмешиваться. Ромул прекрасно понимал, что помпейцы, некогда прощенные Цезарем, но наперекор собственным клятвам вновь пошедшие на него войной, вконец опостылели легионерам, однако убивать безоружных у него не поднималась рука, и он лишь бежал рядом с Сабином и остальными, глядя, как битва на глазах превращается в беспорядочную погоню. Товарищи, охваченные боевой яростью, не обращали на него внимания.
Видимо, потому он и заметил слона раньше других.
Из всех боевых слонов Сципиона, в начале битвы пустившихся бежать под градом дротиков и стрел, остановился лишь один: утыканный копьями, как подушечка для рукоделия — иглами, он обратился вспять и теперь, раскидывая несущихся на него помпейцев, летел на войско Цезаря.
На Двадцать восьмой легион.
Ревя от боли и злости, исполин крушил все на своем пути. Погонщика давно уже снесло стрелой или дротиком, и животное, предоставленное самому себе, в бешенстве металось по полю битвы. Помпеянцы не знали, что с ним делать: одни, отталкивая с пути товарищей, в панике пытались спасаться и нарывались на легионеров, другие хладнокровно метили дротиками в глаза и хобот, надеясь отогнать слона прочь, кто-то в оцепенении замер на месте, не ведая, куда деваться от такого чудовища. Несмотря ни на что, слон продолжал бушевать, и Ромул остановился, лихорадочно прикидывая возможный исход.
Прорвав последние шеренги помпейцев, животное ринулось в самую гущу Двадцать восьмого, преследовавшего врага по пятам. Тут и там взлетали в воздух легионеры, поддетые хоботом, кого-то вдавило в песок, кого-то пронзило бивнями. Солдаты, тщетно бросавшиеся с гладиусами на буйного зверя, одетого толстой шкурой, жалели о том, что здесь нет специально обученных когорт с боевыми топорами. Ромул тут же вспомнил Тарквиния с его двулезвийной секирой — и Бренна. Вновь нахлынула давняя боль, как гной из нарывающей раны, и юноша пал духом: какая разница, вернется ли он в Рим, ведь побратима уже нет в живых, и Ромул тому виной…
Слон будто почуял его уныние. Подцепив бивнем очередного вопящего солдата, он подбросил жертву в воздух и свинячьими глазками уставился на Ромула и его товарищей. Размахивая хоботом, как цепом для молотьбы, монстр устремился прямо на них. Испуганные легионеры, отталкивая друг друга, в ужасе разбегались, освобождая ему путь: чем быстрее он минует их ряды, тем лучше.
Ромул не двинулся с места. Лишь обернулся лицом к слону.
— Беги! — завопил Сабин. — Сюда!
Ромул, словно в ответ, отбросил щит и взглянул на гладиус. Жаль, здесь нет длинного меча Бренна, но и гладиус сойдет. Кто он такой, чтобы бежать от наказания богов? Слон несется прямо на него — и правильно. Так суждено. Ромул сделал шаг вперед, не зная, что предпринять: слон неуклонно приближался, и юноше осталось лишь умереть, как пристало мужчине.
Память о последнем боевом кличе Бренна невыносимо терзала ему душу.
Слон ревел уже совсем близко, совершенно оглушив Ромула, и все же юноша почуял, что рядом кто-то есть. Метнув взгляд вправо, он заметил Сабина с мечом и щитом наготове.
— Уйди! — крикнул Ромул. — Это моя судьба!
— Дурак! — завопил в ответ Сабин. — Меня накажут, если я тебя брошу!
Времени на ответ не оставалось: слон подлетел почти вплотную. К удивлению Ромула, чудище на него даже не глянуло. Чуть отклонившись, оно пронеслось мимо, успев отбросить юношу назад, и подхватило хоботом Сабина. Тот беспомощно завопил от страха: слон поднял его в воздух так, что обе руки оказались прижаты к телу, как у спеленатого младенца.
История сохранила очень мало сведений о Спартаке. Мы знаем, что он родом из Фракии, самого северного региона древней Эллады; что его продали в рабство и вынудили сражаться на аренах; что на протяжении двух лет возглавляемая им армия рабов громила легионы, едва не поставив Рим на колени. В этой книге мы встречаемся со Спартаком, когда он, ветеран многих войн, возвращается на родину, надеясь обзавестись семьей и домом. Но на фракийском троне теперь сидит новый царь, узурпатор; он тотчас приказывает схватить Спартака и продать римскому работорговцу, который ищет новых гладиаторов.
Он был рабом, проданным по воле хозяина в школу гладиаторов, а его родная сестра была вынуждена услаждать своим телом богатых римлян. Мечта обоих — отыскать человека, надругавшегося над их матерью, и воздать ему по заслугам. Но однажды им открывается ужасная тайна, что тот, кого они ненавидят и против кого строят планы мести, не кто иной, как великий Цезарь…Древний Рим, 70—50-е годы до нашей эры. Эпоха великих битв, великих страстей и великого передела мира. История без прикрас через увеличительное стекло времени.
Конец XII века, время расцвета Анжуйской империи, созданной Генрихом II. В составе империи – Англия и добрая половина Франции. Враги трепещут перед Генрихом, однако в его семье нет мира – сыновья постоянно восстают против воли отца и ссорятся между собой. Кто из них получит по наследству корону: легкомысленный Хэл, воинственный, но вспыльчивый Ричард, лукавый Джефри или инфантильный Джон? Из покоренных земель Ирландии в Англию прибывает заложником ирландский юноша О Кахойн, которого победители за рыжий цвет волос прозвали Руфусом.
Римская провинция Германия, 9 год нашей эры. Арминий, вождь местного племени херусков и командир кавалерийской алы при XVII легионе, – один из самых признанных офицеров, находящихся в распоряжении наместника Вара. Он зарекомендовал себя как талантливый, умелый и абсолютно лояльный солдат. Он пользуется полным доверием начальства, несмотря на свое германское происхождение. Но все это для Арминия, «своего среди чужих», – лишь средства в достижении чудовищной цели: одним мощным ударом полностью уничтожить три легиона, расквартированных в провинции.
Германия, 15 год нашей эры. После жуткой резни, устроенной местными племенами римлянам в Тевтобургском лесу, прошло шесть относительно мирных лет. Легионеры остались на другом берегу Рейна, а германцы не досаждали им своими набегами. Но всем было ясно: это лишь затишье перед очередной бурей. Теперь в провинцию приехал новый наместник – Германик, родственник самого императора Тиберия. Его цель – вернуть утраченные позиции Рима и отбить у врага захваченных им «орлов» – штандарты трех легионов, уничтоженных некогда в лесных дебрях.
Они сражались с безжалостным врагом на самом краю земли… Но битва была проиграна, и они стали пленниками парфян. Горстка легионеров — все что осталось от некогда великого войска. Среди них Ромул, незаконнорожденный сын знатного римлянина, юноша, ненавидящий Рим и мечтающий сбросить оковы раба.В то время как Ромул томится в неволе вдалеке от Рима, его сестра-близнец Фабиола, получив свободу и став любовницей Брута, начинает смертельно опасную интригу против Цезаря, которому близнецы поклялись отомстить.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.