Дорога в рай - [23]

— Выбросьте из головы его светлость! — рассердилась Жасмин, распластавшись на льду и пытаясь равномерно распределить вес по непрочной поверхности.

Она понимала, что у маленькой Флоренс не будет шанса, если она окажется в ледяной воде. Как и она сама, разумеется, но она меньше всего думала о собственной безопасности.

— Флоренс, слушай меня внимательно! Я сейчас протяну руки, а ты попытайся за них ухватиться и подтянуться ко мне.

Малышка начала хныкать, но все пыталась повернуться и дотянуться до Жасмин.

Ей мешало тяжелое пальто, и Жасмин расплакалась от ужаса, когда вновь раздался громкий треск и вокруг Флоренс на льду стала образовываться паутинка трещин.

— Что бы я ни делал, не двигайтесь! А то уйдете под лед! Дайте мне дорогу, — раздался знакомый рассерженный голос.

Жасмин ахнула.

Она настолько сосредоточилась на служанке, что не услышала свист саней по льду у нее за спиной.

Граф лежал на животе, вытянувшись на длинном бревне.

Ему удалось обогнуть Жасмин. Одно движение сильных рук — и маленькая служанка скользнула по льду в безопасное место.

Позже Жасмин не могла вспомнить, как они вернулись с озера.

Вроде бы граф подскочил и вместе с Флоренс успел перебраться на более толстый лед, когда бревно под ним начало погружаться в рыхлую кашицу из льда.

Салазки были брошены на милость судьбы, когда лед не выдержал, и их поглотили черные воды.

Неся Флоренс под мышкой, а второй рукой придерживая Жасмин, чтобы та не поскользнулась, граф направился к берегу.

Жасмин помнила только, как испуганные Мэри и Фергус, стоявшие на берегу озера, приняли Флоренс из рук графа и спешно отнесли в замок.

— С вами все в порядке, мисс Уинфилд? — спросил граф.

Она кивнула.

У нее так стучали зубы, что она едва могла говорить:

— Я просто замерзла и промокла. Но, милорд, вы же в одной рубашке! Вы подхватите пневмонию, если не переоденетесь в сухое и теплое.

Граф не обращал на нее внимания.

— Присаживайтесь на скамью, давайте я сниму ваши коньки, — сурово приказал он. — Ваши пальцы посинели от холода, и вы сами никак не справитесь.

Жасмин послушалась графа и села, глядя на темноволосую голову у ее коленей, когда он присел на снег и потянул мокрые замерзшие шнурки.

— Вы спасли жизнь нам обеим, милорд, — наконец прошептала она. — От всего сердца огромное спасибо! Могу только представить, как будут вам благодарны родители девочки, когда узнают, какой опасности ей удалось избежать.

Граф взглянул на нее, глаза потемнели от гнева.

— Мне не пришлось бы никого спасать, если бы вы не нарушили данного мне утром обещания, мисс! А что касается Флоренс, мне кажется, не вмешайся вы, ей удалось бы выползти на берег. Она очень легкая, и под ней одной лед не проломился бы.

Жасмин ахнула.

Он обвинил ее в том, что она едва не утопила служанку!

— Наверняка вы мне не поверите, но, хотя я и принесла на озеро коньки, твердо решила не ступать на лед исключительно из уважения к вашей светлости. Но, увидев, что Флоренс замешкалась, я не могла оставить малышку на волю судьбы. Когда я подползла к ней, лед уже начал трескаться. У меня просто не было выбора!

Граф переключил внимание на второй ботинок.

Он чувствовал, как внутри опять закипает гнев.

Жасмин Уинфилд никогда не узнать, как он испугался, увидев, что она лежит на льду, протягивая руки к служанке, а под их телами уже паутиной расползаются трещины.

Опасаясь, что она утонет, он вдруг понял, что его чувства к этой молодой американке, пусть и сложные, чрезвычайно сильны.

Кажется, все время, что он находился рядом с ней, только и делал, что злился на нее, хотя его единственным желанием было ее поцеловать!

— Разумеется, если вы так излагаете свою версию событий, у меня нет причины вам не верить, — ответил он чопорно, наконец развязав шнурки на ботинках.

Жасмин сбросила коньки и поспешно сунула замерзшие ноги в туфли, которые оставила под скамьей.

Девушка подняла с земли коньки, ее била дрожь.

День клонился к закату, и в долину с болот снова подул ледяной ветер со снегом.

— Прошу прощения, милорд, я пойду в дом. Могу только вас поблагодарить за то, что второй раз спасли мне жизнь. Будем надеяться, что скоро дорогу до Деббингфорда расчистят и я смогу продолжить путь к кузенам. Не сомневаюсь, что вы вздохнете с облегчением, когда я оставлю замок!

Тряхнув головой, она развернулась и зашагала по тропинке.

Граф смотрел ей вслед, не обращая внимания на замерзающую на теле мокрую рубашку.

В каждом ее шаге было столько отваги, что он понял: никогда ему не забыть, как она пыталась спасти маленькую служанку.

А еще он вдруг понял, что действительно верит тому, что она сказала: Жасмин не собиралась нарушать обещание. И что она слишком благородна и честна, чтобы обманывать его.

Впервые за много лет Ричард, граф Сомертон, устыдился своего поведения.

* * *

Вернувшись в замок, Жасмин попросила служанку приготовить ванну с водой погорячее.

Она целых двадцать минут лежала в ванной, а потом сушила волосы у камина в спальне, когда в дверь постучала Мэри. Она вошла с запиской на серебряном подносе.

Удивленная Жасмин прочла:

«Уважаемая мисс Уинфилд!

Должен извиниться за не подобающее джентльмену поведение. Мысли мои были заняты совершенно другим, но это, разумеется, не извиняет меня за то, что я обидел гостью моей страны, особенно такую отважную, как вы. Прошу принять приглашение поужинать со мной вечером».