Дорога соли - [123]

Пока они ждали полного наступления ночи, Мариата впервые со дня свадьбы открыла амулет Амастана и вытрясла в ладонь бумажную трубочку, хранившуюся в нем. В свете восходящей луны она стала читать заклинание, которое для нее написала Тана, но бледные символы, идущие сверху вниз, различить было трудно. Мариата сумела разобрать только имена — свое и Амастана — и сдалась. Какую бы силу ни содержало заклинание, оно не спасло Амастану жизнь и потому оказалось бессмысленным. Чувствуя себя еще более одинокой, чем прежде, она чуть не выбросила бесполезную бумажку, но подумала и крепко зажала ее в кулаке. Здесь, где в это время царствует Кель-Асуф, можно навлечь на себя еще более серьезные несчастья. Мариата вложила пергамент обратно и задвинула шишечку над потайным отделением талисмана.

Когда в небе медленно поднялся серповидный месяц, они двинулись по каменистой местности к дороге, которая пересекала спорную территорию. Мариате она казалась безжизненной, пустой полоской, чуть более бледной, чем окружающая земля. Едва заметно было, что ее искусственно выравнивали и разглаживали на неровном лице пустыни. Насколько хватало взгляда, движения по ней заметно не было, но, когда путники подъехали к последнему нагромождению скал перед дорогой, вдалеке показался свет автомобильных фар. Они озарили лицо старика, и Мариата увидела, что его глаза вспыхнули каким-то непонятным огнем.

— Быстро спрячься за валунами. Один верблюд там еще может укрыться, но не три. Если эти люди остановятся, я с ними поговорю. Постарайся, чтоб Муши не шумела, и не высовывайся ни в коем случае.

Муши очень не хотелось покидать своего хозяина, и Мариата выбилась из сил, пока заставила ее спрятаться в укрытии между скалами. Как раз вовремя, потому что машины с воем взяли подъем и со страшной скоростью помчались прямо на них. Мариата осторожно выглянула из укрытия и увидела, что старый торговец сошел с верблюда и распустил свой тагельмуст. Она не знала, сделал ли он это из неуважения к солдатам или для того, чтобы они не очень его опасались.

На мгновение ей показалось, что чужаки не заметили старика с двумя верблюдами или просто не заинтересовались им. Но тут передний джип с визгом затормозил и остановился.

— Кто ты такой и что ты здесь делаешь? — крикнул какой-то военный, наставив на старика ствол автомата. — Покажи документы!

Атизи раскрыл рот и переспросил с гнусавым деревенским акцентом:

— Документы?

Тот же человек жестом приказал двум своим подчиненным выйти из машины и велел:

— Возьмите у него документы.

Двое солдат, смеясь, подошли к нему.

— Да это просто старикашка. Наверное, заблудился в пустыне, — проговорил один из них.

— Никто не должен проходить здесь без документов. А вдруг это марокканский шпион? Заодно обыщите его узлы. Не хватало только, чтобы повторился наш провал на прошлой неделе.

Солдаты послушно стали ощупывать и тыкать мешки.

— Оружия нет, — сказал один из них.

— Идиот, — заявил другой, хватая винтовку, висящую на боку верблюда Атизи. — А это что?

В тусклом свете месяца поблескивало старинное ружье, на серебряных деталях которого древний кузнец выгравировал заклинания. Солдаты передавали его друг другу и смеялись.

— Да разве это оружие? Старый хлам. Из него опасно стрелять, можно самому себе голову снести.

Щека Атизи дрогнула, но он ничего не сказал и продолжал стоять, упершись глазами в землю.

— Так что ты скажешь, старик? Где твои документы?

— У меня нет… документов. — Он намеренно с трудом произнес это слово.

— Они должны быть у всех.

— А у меня нет. — Атизи пожал плечами. — Кто я такой? Просто бедный старик, отставший от своего каравана. У меня верблюд заболел, вот они и отправились дальше без меня. Бросили!

— Так-таки и оставили одного?

Атизи твердо встретил его взгляд.

— Да, одного.

— Вот и путешествуй с такими друзьями! — со смешком заявил один солдат.

— Да отпусти ты его, Ибрагим. А то всю ночь придется писать, рапорт туда, рапорт сюда…

— А что у него в этих тюках? Может, все-таки найдется что-нибудь такое… что нам пригодилось бы, а?

Другой солдат поморщился.

— Ячмень, немного сушеного мяса, финики и все такое. В общем, провизия, неинтересно.

— А пива нет?

Атизи бросил на него презрительный взгляд.

— Пива нет.

— Ладно, старик, считай, что тебе повезло. У нас нет времени на таких старых кочевников, как ты. — Ибрагим посмотрел на него недобрым взглядом и приказал подчиненным: — Впрочем, заберите у него ружье.

— Нет! — отчаянно закричал Атизи. — Оно мне досталась от дедушки!

Он вцепился в свою винтовку, но солдат, который держал ее в руках, как бы играючи, но с силой повернул оружие, приклад крепко ударил Атизи в висок, и старик со стоном упал на землю.

В этот момент в ночном воздухе раздался рев Муши. Верблюдица рванулась вперед и неожиданно сбросила с себя Мариату. Нога молодой женщины неловко зацепилась за чепрак седла. Она отпустила поводья и шмякнулась на кучу какого-то тряпья. Муши почувствовала себя свободной, вытянула шею и бросилась к своему хозяину. Третий верблюд, ошарашенный неожиданным оборотом событий, задергал головой и сумел освободиться от повода. Нелепо выворачивая ноги, он помчался через дорогу и попал под яркий свет автомобильных фар.