Дорога славы - [14]

Рот задумчиво опёрся на ограждение крыши. Если бы дело было только в амбициях Хоффмана… Несколько дней назад Александр разговаривал с коллегами из генштаба: игра пошла крупнее. В дело вступили и противники проекта, и лобби проигравших в своё время тендер фирм-конкурентов. К тому же и среди заказчиков-военных снова заговорили люди, идею нового крейсера в своё время воспринявшие в штыки. И всем нужно было именно то заключение, что лежит в сейфе председателя комиссии. Будь хоть какой-то шанс, Александр, может, и рискнул бы — но успешных вариантов развития событий он не видел. Только вот как это объяснить постороннему, который от дрязг Адмиралтейства далёк?

Тамаш понял его и без слов.

— Вы зря считаете меня не знающим жизни академическим червём, который зарылся в поиски истины и ничего другого в жизни не видит, — вздохнул он. — Я прекрасно понимаю, почему от нас ждут именно такого результата и что грозит несогласным. Как говорили древние? «Один в поле не воин»? Потому могу понять вас, когда завтра вы проголосуете «воздерживаюсь». Но и против совести я не пойду.

В ответ на немой вопрос Александра профессор пояснил:

— Я завтра официально подам своё заключение вместе с расчётами и результатами моделирования. Даже если все остальные выскажутся против, в стенограмме заключение одного из экспертов останется. Потому расследование вынужденно продолжится, мои слова будут проверять, и не для проформы. Особенно после того, как я распишу возможное повторение катастрофы уже на действующих кораблях. Да, я прекрасно знаю, чем это кончится для меня. Доступ в государственные лаборатории мне перекроют, и фундаментальной наукой мне больше не заниматься. Уйду только преподавать да по мелочам баловаться теорией. Может, соглашусь на предложение кого-то из корпоративных НИИ. Впрочем, неважно. Думаю, после завтрашнего заседания мы больше не встретимся. Прощайте.

Чарский ушёл, Александр остался стоять, глядя на угасающий закат — словно и не было короткого разговора. «Один в поле не воин… Вы правы, профессор. Только вот иногда сначала должен встать именно этот один, чтобы за ним поднялись остальные». На заседании Александр промолчит — профессор уже выиграл завтрашний бой. Но потом сломать судьбу этому храброму человеку Александр не позволит. И начать подготовку к следующему сражению необходимо прямо сейчас. Пару мгновений адмирал ещё глядел на прячущийся за холмами багровый диск, затем отвернулся и пошёл к лифту. Спуститься в свой номер и сделать несколько звонков нужным людям.

История пятая. Имя для Бога

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». А какой он — Бог? В детстве, когда я спрашивал, все мне отвечали по-разному. Батюшка из церкви неподалёку показал икону, пастор Клаус подарил красивые комиксы с ангелочками и Христом. Жили в нашем тихом городе и евангелисты, и мусульмане со своим неизображаемым богом. Была даже община кришнаитов, которые считали своего бога многоликим и каждый раз рисовали его иначе. Но у всех бог был какой-то ненастоящий — словно каждый, кто пытался рассказать мне о нём, старался вложить частичку себя, сделать бога по своему образу и своему подобию…

Серж стоял на горячем бетоне Новой Терры и счастливо улыбался, рассматривая бесконечные плиты до горизонта и корабли, причудливо разбросанные по взлётному полю космопорта. Наконец-то солнце и свежий воздух — пусть воняет гарью и техникой, зато не многократно профильтрованная и идеально сбалансированная дыхательная смесь сухогруза, которой он дышал последние два месяца. Увы, денег на нормальный билет не было. Серж и на место в идущей на Новую Терру пузатой «канарейке», то есть, простите, многоцелевой грузовой барже CANR-74, набрал только потому, что земляки сделали ему скидку как неплохому повару: слишком уж обрыдло экипажу питаться семью продуктовыми наборами, рекомендованными ассоциацией транспортников и заложенными в кибер-кока.

В те дни, когда полёт становился совсем уж невыносимым, Серж начинал жалеть, что дал этой крысе-капитану в морду… Глядишь, и не уволили бы с позором, без наград и пенсии. И не лишился бы красавец-сержант заветных звёздочек и звания младшего лейтенанта, приказ на которое уже был подписан… Но приступ хандры проходил, и Серж начинал жалеть о своей несдержанности иначе: в спину надо было стрелять этой сволочи, в первом же бою — в спину или в голову. Уж у мастера-снайпера возможностей хоть отбавляй… А так получился двадцатишестилетний оболтус, который умеет только стрелять. Да ещё взрывать, хотя стрелять, конечно, лучше. И куда ему теперь? С «волчьим билетом» только домой, вкалывать на заводе или работать охранником. Нет уж, ни-за-что! Да и не тянет на сонную жизнь обывателя — в детстве нахлебался.

Зато сейчас, когда он стоял на земле Новой Терры, жизнь казалась прекрасной. Всё-таки удачно ему позвонил Руди, сокурсник по учёбке. Узнав, что Серж «на берегу», он позвал приятеля в Серый Легион. Конечно, будь это любое другое наёмное подразделение — Серж сразу бы отказался, слишком брезгливо относился профессиональный военный к «солдатам удачи». Но Легион всегда стоял особняком: за смердящие дела не брался, привлекал лучших — и мог выбирать нанимателя. Чем и пользовался, соблюдая свои, пусть необычные, зато нерушимые понятия о чести и порядочности.