Дорога обратно - [21]

— Я сдержу его.

15

Встреча с Димой разволновала Лукьянова.

Еще раньше, когда он провел ночь в комнате мальчика, у него начал складываться образ Нелиного сына, встреча с Димой не разрушила этот образ, как он боялся, — наоборот, дорисовала его. Лукьянов все больше укреплялся в своем представлении о характере мальчика.

И все же, прежде чем вернуться на дачу Новгородцевых, он побывал у приятеля Димы — Саши Игнатьева, где собрались в тот вечер ребята.

Саша подтвердил, что они пили сладкое вино «Кагор» и шампанское, а Дима пил только лимонад. И хотя все подтрунивали над ним, он твердо стоял на своем — «я вина не хочу», собрал возле себя все бутылки с лимонадом, пил и угощал Люду, с которой они вместе приехали из Москвы. Она, правда, предпочитала шампанское. Зато, когда все вино было выпито и все вокруг стали ныть, что вот, дескать, так много народа и так мало вина, а во всей округе в такое время купить негде, Дима первым вызвался съездить в сторону города, в дежурный магазин. Ему с радостью собрали деньги, он взял с собой Люду, и они ушли. «Он, наверно, потому и в рот не брал спиртного, что хотел покататься и Люду прокатить», — высказал предположение Саша.

«Он с ней уехал, вы точно знаете?» — спросил Лукьянов.

«Точно, — подтвердил Саша. — Когда они ушли, мы все вместе решили пройтись, вышли, дошли до их дачи, и как раз в тот момент выехала машина, а Люда приоткрыла дверцу и помахала нам рукой. Потом они уехали. Но так мы их больше не дождались. Потом уж узнали, что случилась беда».

«Скажите, Люда когда-нибудь садилась за руль? Не учил ее Дима водить машину?»— спросил Лукьянов.

Саша задумался, затем сказал:

«Да, припоминаю, однажды я видел, он учил ее, но это было здесь, на площадке, у нас есть такая площадка, мы на ней мяч гоняем».

И еще в одном доме побывал Лукьянов, в том, что стоял на самом краю поселка, где дорога, идущая от моря, упиралась в городское шоссе.

Он беседовал со всеми обитателями этого дома, потом с жильцами соседнего, и того, что был через дорогу. Любая машина, сворачивающая с шоссе на проселочную дорогу, проходила мимо этих домов, и Лукьянов надеялся, что, быть может, узнает еще что-нибудь.

Он вышел от них уже затемно и пошел в сторону моря.

Погода портилась, небо заволокло тучами, внизу гремел, нарастая, прибой.

«Шторм будет, — подумал Лукьянов. — И дождем пахнет».

Он стоял на краю обрыва упершись коленями в невысокий барьер, сложенный из пористого известняка. Камень был теплый, нагретый, теперь он отдавал свое тепло. Лукьянов притронулся к нему ладонью, ощутил шершавую поверхность ракушечника, провел по ней рукой.

Он вглядывался в темноту, слушал шум прибоя и думал почему-то о своей жизни, о том, как все странно сложилось, что вот, через столько лет, когда, казалось бы, уже все забыто и быльем поросло, вдруг снова всплывает прошлое, настойчиво напоминает о себе, требует снова и снова пережить все сначала.

Он вздохнул, поднял воротник, натянул поглубже кепку и пошел по набережной в сторону дачи.

— Ты воспитала хорошего сына, Неля! — сказал он еще с порога.

Во второй раз он увидел, как на мгновение осветилось ее лицо, но в глазах по-прежнему стояла тревога.

Она не спрашивала ни о чем, поставила на стол ужин, села напротив него, кутаясь в шаль.

Он отхлебнул немного горячего кофе. Закурил. Есть не хотелось.

— Ты видел его? — спросила она.

Видел. Разговаривал с ним. И все больше прихожу к мысли, что все не так просто, как выглядит. Однако, чтобы понять все до конца, я должен попросить тебя еще раз во всех подробностях описать мне тот вечер. Все, что ты видела, все, что можешь вспомнить, все — до мельчайших подробностей.

Она напряженно смотрела на него.

— Мне кажется, я все рассказала тебе.

Ты могла упустить какую-то мелочь, а она-то, возможно, очень важна… Ну, начнем с того, что Дима с Людой ушли к товарищу на вечеринку. Кто оставался дома?

— Я была дома. Читала.

— А Андрей?

— Его не было. Он ушел к своему приятелю Борису Грушецкому играть в шахматы. Они почти каждый вечер играли, засиживались допоздна. А какое это имеет значение?

Не знаю. Пока не знаю. Но я должен полностью представить себе всю картину того вечера. Значит, ребята ушли к Игнатьевым, а Андрей — к своему приятелю. Он раньше ушел или позже?

Кажется, раньше… Нет, прости, я вспомнила — чуть позже. Они ушли, а он еще сказал: «Позвони Игнатьевым часов в десять, узнай, как там у них». И стал собираться.

— Тебя он не звал с собой?

На этот раз — нет. Он боялся оставлять без присмотра машину.

Ясно. Ну, хорошо. Они ушли. Ты читала. Потом — что?

Потом я услышала, как кто-то отпирает гараж. Я подошла к окну. Увидела, что Дима с Людой выводят машину, он крикнул мне, что они покатаются немного. Он иногда катал ее здесь, на площадке. Я удивилась, что так поздно, но он крикнул мне, что через пятнадцать минут они вернутся, чтоб я не беспокоилась, и тут же выехал.

— Ты успокоилась?

— Нет. Я всегда была неспокойна, когда он брад машину, но почему-то не остановила его, показалось неудобным делать это при девушке.

— Где он взял ключ?

— Видимо, в плаще Андрея, он висел в прихожей.

— Дальше.

— Я пыталась читать, но на душе было неспокойно. Несколько раз подходила к окну. Потом пошла за чем-то на кухню и услышала, как открыли ворота и въехала машина.