Дорога на высоту - [6]

-- Ах, какая сознательность! Но обрати внимание: ты сказала -- "они".

-- Что поделаешь, Света. Сколько бы я ни твердила "мы", ничего не изменится, о нас говорят "они". Может, у тебя будет все по-другому. У твоих детей. Хотя... смотря за кого ты выйдешь замуж...

Она замолчала, обе они молчали. Потом мама сказала, без тени грусти, без пафоса, ровным таким голосом:

-- Что делать? Мы здесь родились, мы не выбирали место, где родиться. Зачем выбирать -- где умереть?

-- Ма!

-- Что "ма"? Умирать все равно придется, хочешь не хочешь, -- она произнесла "хошь-не-хошь". -- А здесь я хоть пользу приношу. И работу свою люблю. Но чего это вдруг? Это так дурно влияют на тебя твои друзья-сионисты?

-- Какие они сионисты? -- вдруг, как часто бывало в разговоре с мамой, она высказала то, о чем раньше не думала, что только смутно ощущала. -- Они подпольные евреи. И те, кто половинки, и те, кто целые. Те, кто целые, конечно, пишут в анкетах, как положено. Но никто из них не выйдет на площадь с шестиконечной звездой.

-- И правильно, -- сказала мама. -- Это было бы глупо. Они собираются уезжать?

-- Ни, боже мой! За океан их никто не зовет. О Ближнем Востоке они и думать не хотят. Но как приятно рассказывать, что был в Прибалтике, заходил в синагогу и -- ax! -- какое снизошло на него озарение. А в Ленинграде встречался с дядей-отказником. Та-ай-но!

-- Светка, -- мама ласково погладила ее распущенные волосы, -- бросай ты эту сомнительную муть. Ехать в самом деле некуда. В лапы к арабам? Если уезжать, то только за океан. Они правы. Но ведь и там все чужое.

-- А здесь -- свое?

-- А ты не чувствуешь, что это -- твое?

-- Пожалуй, да.

-- Ну вот, значит, все в порядке. Кончай дипломную работу... -- мама помедлила, потом решилась:

-- Ты за кого-то из них собираешься замуж?

-- А ты бы хотела, чтобы я за кого-то из них вышла замуж?

-- Светка, не отвечай вопросом на вопрос.

-- Но все-таки?

-- Я ведь не слепая, вижу, как некоторые на тебя смотрят.

-- Пусть смотрят, если им приятно.

-- А тебе?

-- Как-то скучно.

-- Скучно? Мне казалось, тебе с ними интересно.

-- Было. Раньше. Но, понимаешь, все это как-то ненадежно. Ненастоящее. Хотя они все прекрасно учатся и, наверное, чего-то все-таки смогут добиться.

-- А где настоящее?

-- Не знаю.

-- Но к концу учебы девочки стараются как-то устроить свою личную жизнь, -осторожно сказала мама.

-- Я не хочу "как-то". Не хочу.

-- Пожалуй, ты права.

Вот такой разговор вспомнился Светлане в какую-то из бессонных ночей на гостиничной койке. Сейчас, спустя столько лет, она вспоминала свою юность с чувством щемящей грусти. Это было. И хорошо, что было. Но, слава Богу, осталось в прошлом. Слава Богу.

Светлана положила трубку и долго стояла, не двигаясь, полная нежности к маме и Светке. Казалось, она еще слышит их голоса. Потом сделала над собой усилие, вернулась в коридор, обула комнатные тапочки, стала снимать дорожную одежду.

Все было не так в этот ее приезд. Раньше, если не было дома Светки младшей, когда Светлана возвращалась после долгой и даже недолгой отлучки, он захлопывал дверь и не давал ей поменять обувь. Туфли слетали в воздухе.

-- Ой, -- отбивалась она не очень решительно, -- подожди, я приму душ.

-- Какой душ? -- он обнимал ее крепче. -- Я соскучился. Сейчас он прошел в комнату, включил телевизор, но не сел в кресло, стоял, она видела его длинную напряженную спину. Он что-то решил? Значит, он ей скажет.

Месяца два спустя после того разговора мама сказала:

-- Я вчера говорила с начальником, он может похлопотать о твоем назначении в наш институт. У нас как раз создают новый отдел, где будут нужны программисты.

-- Мама, -- Светлана подошла и обняла ее, -- мне не хочется у вас работать. -- Она говорила медленно, искала слова, чтоб не обидеть маму. -- Мне кажется, у вас стало немного душно. А мне хочется простора.

-- В молодости все этого хотят. Со мной тоже такое было.

-- Ну, вот видишь.

-- И где, ты думаешь, есть простор?

Сказать? Все равно надо сказать, а сейчас вроде бы легче.

-- Помнишь, я тебе говорила, что есть город, построенный на песке?

-- Светка, это очень ненадежно -- город на песке.

-- Ма! В самом деле. Оттого, что на песке, чисто, нет грязи. Город молодой, зеленый, красивый. Там куча всяких научных институтов, и берут на работу всех, даже евреев. Неделю назад приезжал к нам на факультет представитель фирмы, где делают вычислительную технику. Агитировал. Обещал интересную работу и койку в общежитии. Если бы я была замужем, дали бы в общежитии комнату.

-- Вот видишь, замужем...

-- Ма!

-- Ладно. И далеко этот город в пустыне?

-- Почему пустыня? Песчаный берег реки. И всего пять часов езды от нас.

-- Прекрасно, -- мама вздохнула и отошла от Светланы. -- Пять часов -- всегда можно приехать. Это тебе не какая-нибудь Байкало-Амурская магистраль.

-- Что ты, -- Светлана повела плечиками. -- Туда меня не тянет, ты меня не так воспитала.

-- Конечно. Я поумнела за последние четверть века. Меня-то воспитали так, что я чуть не уехала на целинные земли.

-- Мама, ты прелесть, -- Светлана подошла и чмокнула ее в щеку.