Дорога на высоту - [18]
-- Ты же решил туда не возвращаться...
Он не обратил внимания на ее реплику.
-- Моя жена драит чужие сортиры. Ничего ужасного. Все прекрасно.
Он говорил озлобленно-насмешливо.
-- А что делать? -- грустно сказала Светлана, -- Все-таки есть работа. Есть заработок. Уже хорошо.
-- Да, -- согласился он все с тем же сарказмом. -- Ради этого стоило мчаться сюда, сломя голову.
Кто мчался? Или он забыл? Говорить она этого не стала. Зачем? Сказала другое:
-- Толя, это бесконечная жвачка. От нее не легче.
-- Легче! Выть хочется.
И ей -- завыть бы! Нельзя. Ей -- нельзя. Если и она будет делать то, что хочется, что тогда станет с ними? Со всеми с ними -- что?
Он считает себя виноватым... Неправда. Виноватых не было. Сколько Светлана ни думает об этом -- как получилось, что они оказались в Израиле? -ответа нет. Все произошло быстро, торопливо, непонятно. Одни знакомые уезжали, другие собирались ехать, откуда-то приходили разные слухи. Но все это, казалось, к ним не имело никакого отношения. Они нормально, прилично жили. В стране разрешили создавать кооперативы, Анатолий ушел с завода, открыл с напарником кооператив по обслуживанию компьютерной техники, вроде как свое дело. Купили машину, не ахти какую, подержанную, но вполне приличную и даже красного цвета -- Светлана хотела красную. Подумывали взять участок земли и построить дачу -- детям нужен свежий воздух. Игорешка, их маленький сын, рос слабеньким, да и Светка-младшая здоровьем не отличалась. Построят за городом домик, все выходные дети будут там...
И вдруг все перевернулось. Не надо ни машины, ни дачи, ни даже большей квартиры. Они -- уезжают. Мысль об этом появилась в их доме, неизвестно как и откуда. Первым вслух ее высказал Анатолий:
-- Мы едем.
-- Куда? -- спросила Светлана, хотя могла и не спрашивать, знала.
-- В Израиль.
Слова были сказаны, и дороги назад уже не было, а Светлана еще пыталась слабо сопротивляться.
-- Зачем ехать?
-- Из этой страны надо уезжать, и как можно скорее.
В ней самой уже было это -- надо и -- не медлить. Но все-таки она спрашивала, как будто задавала вопросы самой себе:
-- Разве нам здесь плохо?
-- Надо ехать, пока не стало плохо. Пока не перекрыли кислород, -- говорил Анатолий. -- Ты видишь, все уезжают. Могут перестать выпускать. Можно ожидать любых сюрпризов.
И еще сказал:
-- Я хочу быть уверенным в будущем своих детей. Там никто не скажет моему сыну: "Грязный еврей". Он не будет человеком второго сорта.
-- Ты здесь человек второго сорта? "Домский, пожалуйста"... "Толя, Толечка, давай"... Что еще говорят человеку второго сорта, когда умоляют его еще сутки просидеть в цехе и спасти план завода?
-- Для этого я должен быть Домским. Сколько таких было на заводе? Раз, два... три...
Глупо, ужасно глупо задавать детские вопросы. Это мог бы делать Игорешка. Он еще не знал, что в той стране, где они родились, еврею держаться на плаву труднее, чем коренным, тем более, чем чукчам. Легче быть чукчей.
И все-таки она спрашивала: "Зачем?" И собирала вещи.
Слухи носились. Раньше говорили, что в аэропорту Израиля всем, кто приезжает, вручают ключи от новых квартир. Голубая мечта, она утешала, подслащала горечь, звала. Потом повалили новые слухи: столько понаехало, что государственного жилья уже нет. Можно снимать квартиру, но цены несутся вверх.
Где будем жить?
Но назад пути уже не было. Ничего не могло помешать, задержать. Это, как обвал в горах.
-- Будем работать, -- говорил Анатолий. -- Купим виллу. Машину. Японскую машину. Хочешь ездить в японском лимузине? Каждый уважающий себя бизнесмен должен возить жену в японском лимузине. -- Он еще пытался шутить.
-- Ты собираешься стать бизнесменом?
-- А почему бы нет?
Приходили новые слухи: с работой в Израиле стало плохо.
-- Что делать?
Анатолий был уверен в будущем.
-- Есть голова, есть руки. Кто хочет работать, в капстране заработает.
Эти разговоры повторялись и повторялись. Были странные суматошные дни сборов. Чем больше они отдалялись от того момента, когда сдвинулся, непонятно как, первый камень обвала, тем торопливее становились сборы, тем невозможнее было остановиться. Анатолий тасовал вещи: это в багаж, это с собой, это попробуем продать. Остальное -- зови соседей, знакомых. Берите, все равно бросаем. Бежим.
Светлана паковала чемоданы. В руках еще сохранилось чувство тяжести от сто раз перекладываемых вещей.
Вещи в чемоданах не помещались, они весили больше, чем разрешалось везти с собой...
Анатолий оформлял документы, ходил по инстанциям, добывал какие-то нелепые, никому не нужные бумажки, но без этих бумажек их не выпускали. Изза какой-то справки их могли задержать, что угодно могли с ними сделать. И чем дольше длилось это унизительное хождение, тем нетерпеливее становился Анатолий.
Ехать! Быстрее!
Стали ходить слухи о погромах. Светлана просыпалась среди ночи, словно кто-то толкал ее в грудь изнутри. Это сжималось собственное сердце: вдруг не успеем?
Она поднималась и шла смотреть на спящих детей.
Слухи о погромах сгущались, как тучи.
-- Мама, -- почти кричит Светлана в телефонную трубку. -- Мама, у вас был погром? Мама, только правду, с тобой -- ничего?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге подобраны басни и стихи – поэтическое самовыражение детей в возрасте от 6 до 16 лет, сумевших «довести ум до состояния поэзии» и подарить «радости живущим» на планете Россия. Юные дарования – школьники лицея №22 «Надежда Сибири». Поколение юношей и девушек «кипящих», крылья которым даны, чтобы исполнить искренней души полет. Украшением книги является прелестная сказка девочки Арины – принцессы Сада.
Все мы рано или поздно встаем перед выбором. Кто-то боится серьезных решений, а кто-то бесстрашно шагает в будущее… Здесь вы найдете не одну историю о людях, которые смело сделали выбор. Это уникальный сборник произведений, заставляющих задуматься о простых вещах и найти ответы на самые важные вопросы жизни.
Владимир Матлин многолик, как и его проза. Адвокат, исколесивший множество советских лагерей, сценарист «Центрнаучфильма», грузчик, но уже в США, и, наконец, ведущий «Голоса Америки» — более 20 лет. Его рассказы были опубликованы сначала в Америке, а в последние годы выходили и в России. Это увлекательная мозаика сюжетов, характеров, мест: Москва 50-х, современная Венеция, Бруклин сто лет назад… Польский эмигрант, нью-йоркский жиголо, еврейский студент… Лаконичный язык, цельные и узнаваемые образы, ирония и лёгкая грусть — Владимир Матлин не поучает и не философствует.
Владимир Матлин родился в 1931 году в Узбекистане, но всю жизнь до эмиграции прожил в Москве. Окончил юридический институт, работал адвокатом. Юриспруденцию оставил для журналистики и кино. Семнадцать лет работал на киностудии «Центрнаучфильм» редактором и сценаристом. Эмигрировал в Америку в 1973 году. Более двадцати лет проработал на радиостанции «Голос Америки», где вел ряд тематических программ под псевдонимом Владимир Мартин. Литературным творчеством занимается всю жизнь. Живет в пригороде Вашингтона.
А началось с того, что то ли во сне, то ли наяву, то ли через сон в явь или через явь в сон, но я встретился со своим двойником, и уже оба мы – с удивительным Богом в виде дырки от бублика. «Дырка» и перенесла нас посредством универсальной молитвы «Отче наш» в последнюю стадию извращенного социалистического прошлого. Там мы, слившись со своими героями уже не на бумаге, а в реальности, пережили еще раз ряд удовольствий и неудовольствий, которые всегда и все благо, потому что это – жизнь!
Рассказы известного сибирского писателя Николая Гайдука – о добром и светлом, о весёлом и грустном. Здесь читатель найдёт рассказы о любви и преданности, рассказы, в которых автор исследует природу жестокого современного мира, ломающего судьбу человека. А, в общем, для ценителей русского слова книга Николая Гайдука будет прекрасным подарком, исполненным в духе современной классической прозы.«Господи, даже не верится, что осталась такая красота русского языка!» – так отзываются о творчество автора. А вот что когда-то сказал Валентин Курбатов, один из ведущих российских критиков: «Для Николая Гайдука характерна пьянящая музыка простора и слова».